Святость Бога абсолютна и только оная, в абсолюте, есть жизнь. Как абсолют, святость, всегда нам инородна, но это не означает о том, что оная враждебна. Да, оная постоянно нас осуждает в том, что мы недостаточно, хоть на абсолютную малость отдалены от Творца, но оная указует нам путь ко спасению, следуя к коему, мы всегда не точны. Оная протестует против нас, но в этом наше спасение, ибо оная не враждебна, а спасительна. Мы постоянно об этом узнаем, но благодарим Творца. Для чего эту мысль привожу здесь? Дело в том, что святой, если он враг, то этот враг не является врагом, а путеводителем во Царство Небесное. Этим Русь властвовала миром, в отличие от современных европейцев. (Именно благодаря этому настрою могло произойти воссоединение и взаимное дополнение самых различных понятийных языковых систем.) Абсолютная Истина осуждает всех, но одни вразумляют (далёких от неё) сильными ударами в образе мачехи. А другие – старались это делать любовью, как любящая мать. В обоих случаях речь идёт о жизни, но в одном – приветствуется уничтожить девять десятых населения, а в других берегут даже самого грешного – монашествующие, благодаря чему в Православии много среди святых тех, кто был преступником и даже террористом (Опта и др.).
Приведём иное разветвление в пределах одного смысла мы видим в словах «голос» и «глаз». Иначе говоря, мы являемся проводником только того, на что смотрим. То есть, говорим только о том, что мы видим. Как просто, а сколько много всего мы можем почерпнуть в этой простой мысли. Детям мы даем только то, на что мы смотрим и дали то, на что смотрели. Следовательно, надо как можно больше видеть Бога, чтобы дать детям и всему человечеству жизнь.
Именно по этой же причине, даже Сам Бог говорит нам, людям, то, что видит в нас. Очень точное выражение, революционный оттенок богословия, коим активно пользовались древние славяне, присвоив природе познания то, что было в поле их зрения, как мера всему и вся – антропоморфность. Учёные говорят правду, когда утверждают, что в миропонимании древних всё несло в себе личностное выражение. Но ведь и по сей день сие имеет место быть и не потеряет своей актуальности никогда, ибо во всём каждый человек ищет только одно – торжество живого над смертью, а это личностная характерная черта. Учёный, как и древний тех лет, ищет самого себя в природе исследуемого материала.
Мир, смирение, мера, смерть. Каждое слово несёт в себе отдельный смысл и свойственное этому слову значение, не смотря на очевидную фонетическую схожесть в звучании. Если мы все эти смыслы соединим, то перед нами открываются очертания более глубокого и очень сильного учения. Смерть не является кончиной, а живительным смирением в пределах какой-то нормы (то есть меры) ради мира в обществе. Лучше смириться с Богом перед боем или каким-то делом, чем смиряться с Ним в бою или в каком-то деле. Должно быть смирение в меру, в пределах безопасности мира и спокойствия (тоже мира). Мир должен быть в мире и может быть в мире, если есть смирение в меру. Перед нами ещё один куст смысловых синонимов, свойственный целому направлению философии и богословия, оставивший след в словарном запасе языка Руси.
