Но последняя косвенная война с западными «партнерами», поддержавшими отколовшуюся славянскую страну в нашей прямой военной спецоперации, помогла увидеть влияние войн на современный мир. Он оказался настолько централизованным, что уже видно, к чему ведет развязывание войн.
Лидер был встревожен. Опасался, что его планам может помешать такая глобализация экономик и культур, что любое колебание в любой точке сразу обрушивает жизнь стран и людей, возникают рецессии и депрессии. Как жаль, что из-за давнего, в перестроечные времена, предательства власти, наводнившей нас всем иностранным, стране пришлось зависеть от поставок из-за границы, и вот не замедлили драконовские санкции, которые заставили перейти на импортозамещение. Это и сейчас отзывается эхом на экономике.
– Как много людей на планете нас не любят! – морщился он. – Что мы им сделали? Неужели желание укрепления русского мира так бесит тех, кому наступили на пятки при разделе экономики планеты? Разве возможно допустить, чтобы на наших границах появлялись их военные базы?
Он вообразил эти мириады зомбированных западной пропагандой лиц, готовых прилюдно застрелить. Бр-р! Близко ощущал настороженное дыхание массы чужих ему людей – они были отдельными от него, ожидающими чего-то, завистливо глядящими на избранного, и ожидали от него блага себе, и готовые безжалостно устранить.
Его министр обороны давно звал отдохнуть в чудесные нетронутые края его детства, но куда тут денешься? На кого положиться?
Лидер, как никто, ощущал угрозы своему огромному хозяйству. Действительно, вспомнил он слова предшественника, работа, как на галерах. Женщины – и те перестали интересовать. Многие главы в мире почему-то ловятся на красивых любовниц, и часто доходят до импичмента. Чтобы в этом не подловили, лидер – нет, не аскет, а человек, – запретил разглашать его личную жизнь.
Ему казалось, что только он отвечает за все, а другие норовят отлынивать от ответственности за положение страны, или стремятся подсунуть лакированные отчеты, которые потом отзовутся большими просчетами. Они выглядят блестяще, но вот только неповоротливый ход хозяйственной машины не ускоряется. И авторитет в мире падает.
– Что это за люди? Никакой ответственности, без поджопников никак. Как тут успеть охватить все самому! Прав, ой, прав был Иосиф Виссарионович, считая таких вредителями. Был зол на бардак, на ничтожество людей.
Иногда ему становилось тесно от постоянно держащей узды ответственности, и тело бунтовало, стремясь на свободу.
