вон из того дома не знавал ненароком? Он вроде был одноимец тебе?" Вот тогда паря озадачил народ. Повесил голову на грудь, погрустнел, помолчал так немало. А потом и говорит вдруг вроде никому, а так, в пространство: "Эх, батька-батька! Не радоваться б мне по тебе! Земля тебя съела, и слова ты мне не сказал попутного, ни оберега мне не сложил походного! А я тебя не знаю, да люблю. И по тебе земля велит мне кланяться всякому встречному, да не встревать в околичности, и миновать греха, а пуще всякого - жить в радости. Но болит по тебе сердце мое человеческое, кое от тебя получил, а ты - от хозяина". И помолчал так опять же неслабо. Хорошо так помолчал, сумрачно. Собеседник же его одубел слегка. А потом
Т. снова улыбнулся верной своей улыбочкой, что впору тучи разгонять да мужиков пугать.
Так мне рассказали. Высосать из сей росказни можно немало, к примеру, - что Т., ну тот, первый, который один после художника в доме остался, смог человеком стать. И мало того - потомка себе состряпать, этого самого парня. Но вообще-то я говорю лишь то, что твердо знаю. А знаю я то, что мне рассказали. Короче, судить вам.
Вот так эти самые Т. и жили при доме. Не всегда правда; когда исчезали на года, когда снова появлялись. И тетрадь эту стали они уносить с собой, так что и она неполна и всего происходящего в доме вам не расскажет. Вот этот последний Т. при нынешнем обитателе уже не меньше пяти годков проживает. И все у них чинно да ладно - мужик, ну, обитатель этот, пьет с утра до ночи, Т. весельем округу красит, наглых парней дубасит, но солнечным добром всеобщие устои держит. Иногда говорить начинает, как предки его, которые еще нечеловеки были. Хорошо так бормочет, ладно. И то, что он иногда все-таки замолкает, даже в тему приходится. Ибо и замолкать он умеет по-ветхому, так, что желается не меньше, как новый закон изваять. Закон Замолкания, что ли, или как уж там его назвать, я-то не мастак. Но чаще этот Т. всякие книжки читает. А мужик-то, обитатель, он стихотворит складно. Не сказать, чтобы уж очень гениально, но трогает. Короче, мне нравится. Жаль только, пьет без меры. Должно быть, долго не протянет. Ему бы успеть свою Главную Строку наваять. Ну а я за него молиться буду, чтобы успел, и чтобы с Законом своим не прогадал. Впрочем, это уж как повернется.
Послесловие.
Что же стало с домом? А ничего с ним не стало. Стоит себе где-то. А где - не помню. Вы должны бы воскликнуть: "Как! Ты не помнишь?! Ты же жил рядом, околачивался там поблизости, башкой тряс!" Да, жил, да, имел честь околачиваться, но убейте, - не помню, где все это происходило. Нет-нет, не спрашивайте, и окружения не помню, и природных ориентиров. Думаете, вру, не желаю секрет разоблачать? Может быть и так. Зато никто из вас теперь не уверен в том, что этот самый дом не стоит у вас под боком, не бросается вам, извините, в глаза. Возможно даже такое, что вы как раз очередной обитатель этого дома, и куда он вас потом отправит, одному ему известно. А то, что он вас куда-нибудь
