"...Я пришел в сознание от собственного крика, проснулся окончательно, поднял голову, вглядываясь в черноту окна и вслушиваясь в звуки. Дождь наотмашь хлестал по окнам, барабанил в жестяную крышу, словно пытающийся вломиться в квартиру жертвы разбойник. Сверкнула молния и почти тут же грянул гром, сотрясая все вокруг; в серванте тихо зазвенели тарелки. Я сообразил, что, видимо, предыдущий удар грома и разбудил меня. Какой уж тут сон; что-то творилось в мире; и во мне тоже. Натянув брюки, свитер и накинув плащ, я вышел на веранду. Остро, свежо пахло озоном; вспышки молний то и дело заливали ярким светом небо и землю, и этот призрачный электрический свет делал округу похожей на макет, освещенный люминесцентной лампой. Что-то вошло в меня. Я быстро обулся, застегнул плащ, натянул берет, запер дверь на ключ и побежал в сторону холма...
... Я двигался скачками, перескакивая с камня на камень, поскальзываясь в грязи, но не падая. Дом вместе с городской окраиной остались где-то позади, за холмом; а может быть, слева или справа - я полностью утерял чувство направления и не пытался его найти. Стихия правила мной; и свидетель внутри меня, который поначалу озаботился давать санкцию за санкцией на действия, через некоторое время замолчал и просто ждал чего-то. Пока его не снесло волнами пугающей, плотной, неудержимой реальности мира, выпукло и конкретно стоящей прямо перед моими глазами, заливающей своей настоящностью любые попытки воспринимающего ума думать, понимать, давать оценку. Передо мной расстилался мир, я поглощал его, как густую питательную субстанцию; и ноги мои не знали усталости, а взгляд не нуждался в определении направления.
Продравшись через кустарник, обронив где-то в чаще берет, я вынесся на плато, подбежал к обрыву и застыл на краю скалы, впитывая открывшийся моим глазам пейзаж, как иссохшая губка впитывает влагу.
Озеро внизу бушевало, в бешенстве набрасываясь на прибрежные валуны, будто пытаясь разбить их в куски. Оно больше напоминало архаичный океан, часть древней силы которого, казалось, воплотилось на время в его пресных водах. Ветер свистел в ушах, выл в гротах под обрывом. Я почти чуял соленый запах океанских брызг, а ведь ближайшее море находилось за сотни километров отсюда. Пейзаж был не просто красив, он потрясал, приводил в экстаз. Неслись громады мрачных, изорванных туч, и молнии время от времени соединяли их с неистово штормящим озером ослепительно-серебряными иглами. И тут в разрывы туч выглянула луна, вернее, две ее трети; озеро вмиг покрылось светящимися огнями - отражениями луны на гребнях волн. Я счастливо засмеялся, не в силах вместить столько буйной красоты единовременно, и струи дождя стекали по волосам, по лицу, возможно, смешиваясь со слезами, кои, возможно, присутствовали там, всё было возможно сейчас. Я мог плакать от радости; но это не мешало моему цепкому взгляду художника запомнить каждую мелочь наблюдаемой картины.
