— Вы продолжайте…
Взглядом пробегаюсь по съемной квартире, которая стала родным домом за много лет. Окатываю презрительным взглядом Вадима, от чего глаза становятся влажными, а веки невыносимо тяжелыми. И на такой ноте с гордо поднятой головой выхожу за дверь.
Шок!
Пять лет любви, и на тебе…
Правду Верунчик говорила, что он сидит на шее. Слез с маминого затылка и пригрелся на моем, да еще в придачу и ноги свесил…
А почему бы и нет? Ксения же добрая: приласкает, покушать приготовит и скандалить почти не умеет. И работу не заставляет искать, потому что у Вадима то спина болит, то температура.
Терпела, потому что любила, но теперь, когда увидела все своими собственными глазами — прозрела.
Под подъездом присаживаюсь на заснеженную скамейку.
Ох, Ксюня, Ксюня. Не зря тебя дурой называют. Столько времени не могла понять, что рога носишь. Это ведь не первый раз, наверное.
Тетя Леся с первого этажа говорила, что видела, как мой суженый заходил в квартиру с блондинкой.
Пропустила сквозь уши. Тогда заканчивала университет и совершенно не думала об этом. Даже представить не могла, что мой Вадим: тихий, кроткий, всегда нежный, может так поступить.
Чувствую, как слезы душат, и выпускаю их на свободу. Рыдаю, закрыв ладонями лицо и вспоминаю наши свидания, страстные ночи и слова о бесконечной любви.
Все ложь…
— Ксю, а ты чего здесь? — голос тети Леси заставляет поднять голову.
Вспомни…
— Дышу свежим воздухом, — нагло вру. Не хочу, чтобы меня обсуждали и тыкали пальцем. Хотя сейчас какая разница, я здесь уже не буду жить.
— Да, я вижу, а плачешь от счастья, потому, что снег выпал?
Так смотрит, будто регентом сканирует тело.
— Застукала таки? — вздыхает старуха.
Присаживается рядом, а я только сейчас осмеливаюсь посмотреть женщине в глаза.
Одета в длинную, темную шубу, на голове шапка-ушанка, а на шее завязан вязаный шарф, который женщина год назад пыталась продать мне, словно за полцены. Нос и щечки покраснели от мороза.
— Вы знали?
Тупой вопрос, учитывая, что женщина уже давно и неоднократно мне намекала.
— Доказательств у меня не было, — обнимает меня за плечи, — но чувствовала, что что-то не чисто. Однажды, даже прямо спросила его, не стыдно ли перед тобой, так он сказал, чтобы я закрыла рот. Хам невоспитанный.
Поджимаю губки и слушаю обо всех похождениях своего, точнее, уже бывшего, парня.
— Ничего. Молодец, что ушла, а теперь он пусть думает, чем платить за квартиру и что кушать, потому, что все сбросил на твои плечи, а сам вон, что творит.
