— Тайна корреспонденции защищается конституцией и уголовным кодексом, — раздалось со стороны двери. — А более всего, она защищена от таких придурков, как вы… А кто же это из вас меня тупым назвал?
Голос был знакомым, только все и так повернули головы. В дверях пивной стоял ни кто иной, как Сэмэн.
— А откуда это ты?! — вытаращил глаза Изидор. — Только что был в телестудии, в Варшаве… — он обвинительным жестом указал на телевизор.
— Ну вы и ушлепки, — чуть ли не ласково заметил прибывший. — Запись еще на прошлой неделе сделали, вам же запустили пленку!
— Ах вы, подлые мошенники! — Изидор не мог сдержать возмущения.
— Как ты меня назвал, свинопас? — казак завернул рукава.
(В этом месте, чтобы не утомлять читателей, редакция — несмотря на протесты, мольбы автора и даже вербальные и невербальные угрозы, формулированные с помощью цепи для привязывания быков — решила вырезать из книги трехстраничное описание драки в пивной, нудное, как вываренный рубец с постным маслом, поскольку оно ничем не расходится с правдой, как и все предыдущие).
Якуб проснулся около одиннадцати. Ноздри его уловили знакомый запах. Его верный приятель варил на обед капусту. Экзорцист протянул пуку к банке, залил в глотку рассолу[6], пригладил волосы шкуркой от сала и только после того, как таким вот образом освежился, засеменил на кухню.
Кастрюля была окутана вуалью пара. Казак сидел за столом и изучал автомобильную карту Украины, рисуя на ней что-то огрызком карандаша. При этом он ужасно морщил лоб.
— На кой тебе этот план? — спросил его хозяин.
— Чего было вчера, помнишь?
— Ну, вообще-то говоря, чего-то помню, — Якуб погладил украшающие черепушку шишки.
— Не, я не потасовку в пивной имею в виду, а программу по телевизору.
— Вот как раз ее я помнить не могу, так как в ней не выступал, опять же, ты сам говорил, что вчера ее не записывали, а целую неделю назад… — Якуб беспомощно разложил руки.
— Я имел в виду, помнишь чего-нибудь из того, что посмотрел?
— Ааа… Ну, помню. Письмо тебе дали. От армейского дружка. То есть, это не от меня, потому что в армии мы вместе не служили. И-эх, какие-то давние забытые истории… Сувенир, наверняка, приятный, но… Впрочем, а расскажи-ка своими словами, почему это так важно.
— Был у меня товарищ по оружию, — пояснил Сэмэн. — Мы вместе служили под Порт-Артуром. После рижского мира[7], когда я лечился от ран, он отправился с батькой Булгак-Балаховичем бить совдепов. Но попал им в руки, правда, перед тем успел закопать знамя нашего полка. Красные, к счастью, его не прикончили, а только сослали в Сибирь. Через сколько-то там лет он смылся и пробрался в Польшу.
