Кареглазый разверст массивные веки, и зыбкие зрачки его, подобно первым людям, покинувшим темные пещеры его глаз, были наги и беззащитны перед светом, который не был солнечным. С пустой короткоствольной винтовкой в чужих трясущихся руках он возвышался над телом женщины, которую не помнил, как застрелил. Горбоносый ногтем выковырнул дробинки из потрескавшейся стены, а затем сплюнул и направился к кареглазому.
Длиннолицый равнодушно перешагивал через тела застреленных темнокожих и лошадей, застывших в различных позах, проверяя, достаточно ли они мертвы. Из убогого глинобитного жилища у дороги выбежал полуголый мужчина с ружьем, прокричав иноязычную тарабарщину и целясь в кареглазого, стоящего над трупом женщины. Кареглазый застыл как олень за момент до того, как сорваться с места, но мужчина тут же сам получил пулю в шею от длиннолицего и рухнул, где стоял. Кареглазый вздрогнул.
Свинца по самое не хочу влепил ему, сказал длиннолицый и сплюнул.
Шурша на ветру и складываясь в новые узоры, по улице катились, блестя в свете ущербной луны, сухие листья среди почерневших неподвижных тел, чья кровь, словно корни, уходила глубоко в обезвоженную землю. Кареглазый посмотрел под ноги. Убитая женщина, сжимающая в ладони окровавленные бусы, невидяще смотрела на него, сквозь него.
Ей-богу, негостеприимный тут народец, сплюнул длиннолицый.
Вот он, вскрикнул Холидей, я свидетель! Убийца, да, убийца женщин! И показал пальцем на кареглазого. Я на суде побожусь, что он убийца женщин… одну петлю делить будем!
Закрой рот, сказал горбоносый.
Убийца! убийца! Помогите, убивают! Кто-нибудь!
Заткнись! рявкнул горбоносый.
Подошел к кареглазому и выхватил у него оружие.
Известно тебе, что оно не гусиными перьями заряжено?
Ковбой оторопело моргнул:
Что?
Отвечай на вопрос!
Да.
Да, сэр, говори.
Да, сэр.
Что «да, сэр»?
Что?
Что «да, сэр»?!
Я не понимаю.
Отвечай на вопрос!
Какой?
Горбоносый сунул ему в лицо ружье:
Известно тебе, что оно не гусиными перьями заряжено?
Известно.
Сэр.
Известно, сэр.
Плохо известно! он сплюнул, ты женщину убил.
Кареглазый не нашел, что ответить.
Ты же мне самолично божился, сучий сын, что крещеный.
Да, сэр. Крещеный я.
Горбоносый хлопнул себя по лицу.
А что ж, как порохом по ветру потянуло, так у тебя мозги с ног на голову съехали?
Все не так, сэр. Это не я…
Сам дурак, зря я тебя подписал. Стоп, что? Не ты?
Это не…
Нет, это ты!
Не я… я видел…
Они услышали крик.
Проклятье, моя Персида! Моя милая, моя огненная, душа прерий моих!
