У меня получилось поступить во Всероссийский Государственный Институт Кинематографии на актёрский факультет с первой попытки, но вскоре я поняла, что мне, оказывается, вовсе не нравится выставлять себя напоказ. Однако, много лет спустя после того, как я бросила институт кинематографии, ирония судьбы вновь привела меня на съёмочную площадку. И я снова принялась вглядываться в себя, пытаясь понять – в чём же дело? Во мне или в камере, которая меня якобы не любит?
Неужели Рафин страдает от тех же комплексов, что и я, когда смотрит на себя? Но как это возможно – ведь он, в отличие от меня, на экране завораживающе прекрасен! Камера влюблена в него пылко и безответно! Неужели он этого не видит? Не осознаёт?
Пока мой любимый проходил очередное испытание медными трубами, я проводила дни у него дома, сидя за ноутбуком и пытаясь сочинять новый роман. Это было не просто, так как сосредоточиться не удавалось. Я пребывала в эйфорическом состоянии, которое охватывает только что влюбившегося человека, и могла думать только о Косте. В один из таких дней меня и застал звонок от Никиты. Я не испытала ни малейшего волнения, увидев, кто звонит, но всё же на звонок ответила. Никита сказал, что он вернулся в город, и хотел бы встретиться со мной и поговорить. Я могла бы сказать ему по телефону, что уже поздно, что моё сердце уже отдано другому и нам не об чем и не зачем больше говорить… Но, мне захотелось сказать ему это лично. Отплатить за все те сердечные раны, которые он мне когда-то нанёс.
И это была не единственная причина. Дело в том, что накануне со мной случился приступ ревности. Хотя вроде бы всё было хорошо. Слишком хорошо. Мы с Костей проводили вечер за просмотром научно-популярной передачи – что-то там про тайны мироздания. Оказалось, что его волнуют тайны мироздания. Я сделала вид, что меня они тоже интересуют. На самом деле мне просто нравилось сидеть с ним в обнимку на диване, ощущая запах и теплоту его тела. И тут мой взгляд упал на его татуировку, через которую, если присмотреться, всё ещё просвечивает силуэт его бывшей. И в мою голову гремучей змеёй заползла мысль – а с моим лицом или хотя бы именем он татуировку когда-нибудь сделает? Вряд ли. Сильнее всего мы любим того, кто причиняет нам боль. Или того, кто никогда не будет нам принадлежать. Наверное, всё человечество состоит из грёбанных мазохистов, поэтому шансов на счастливую любовь, о которой мы все так мечтаем, у нас практически нет!
