– Ты не похож на свою мать, – заметила я.
– Я и на отца не очень похож.
– В кого же ты такой красивый?
– Загадка природы!
– А фотография отца у тебя есть?
– Нет, – ответил Рафин. И по тому, как он произнёс это короткое “нет”, я почувствовала, что не нужно продолжать развивать эту тему.
Мы расположились на одном из диванов, Рафин принёс с кухни две бутылки хорошего французского вина – белого и красного, и не хитрые закуски. Начали с красного. На своей территории он чувствовал себя спокойно и уверенно. Не спешил начать разговор. Мне даже показалось, что он специально старается заставить меня нервничать.
– И часто ты вот так соглашаешься заходить в гости к малознакомым мужчинам на первом же свидании? – в конце концов, спросил он.
“Ах ты гадёныш!” – подумала я.
– Упрекаешь меня в легкомыслии?
– А вдруг я – маньяк? Или думаешь, популярный артист не можем быть маньяком? На самом деле артисты практически все сплошные маньяки!
– Да тебе даже в кино не удалось маньяка убедительно сыграть…
Подкол попал в цель! Рафин схватился за голову и закричал:
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Если б я мог сжечь какой-нибудь из своих фильмов, то сжёг бы именно этот! Позорище!
– Да не такое уж позорище, просто глядя на тебя, не верилось, что ты можешь быть настолько плохим… Это ошибка режиссёра, который предложил тебе роль, на которую ты не подходишь по типажу.
– Я не очень верю в то, что называется типажом. Я считаю, что хороший актёр может сыграть, что угодно. Но видимо я не очень хороший актёр.
– Я, конечно, понимаю, что тебе, как актёру интересно играть разные роли, но, по-моему, злодеев тебе играть нельзя. В этом есть что-то аморальное. Когда я смотрела этот фильм с тобою в роли маньяка, у меня было такое странное чувство… Например, эта сцена, где ты танцуешь, держа в объятиях истекающую кровью девушку… Я осознавала, что наблюдаю нечто чудовищное, но при этом всё равно испытывала к тебе влечение. Понимаешь? Я думаю таким привлекательным и харизматичным артистам, как ты, нельзя играть по-настоящему отрицательных персонажей, потому что вы в любом случае вызываете у зрителя симпатию и сопереживание, а это уже нравственная проблема… Для зрителя.
– И, тем не менее, в своём новом фильме я играю очередного злодея! Знаешь, это такой кайф – встать перед камерой, ожидая, что вот сейчас вся съёмочная группа помрёт от ужаса…
Потом мы ещё какое-то время болтали о его фильмах и ролях, я спросила его – какого это сниматься в эротических сценах, не влюбляется ли он каждый раз в своих экранных партнёрш, ведь некоторые из них настоящие красавицы? Он ответил, что после съёмок подобных сцен всякий раз чувствует себя виноватым и извиняется перед актрисами, только в некоторых случаях он извиняется за то, что у него возникла эрекция, а в некоторых за то, что не возникла…
