Моё израненное тело тряслось, голову я закрыл руками и надеялся, что вскоре поток стекла, летящий быстро и безжалостно, закончится. Последний прозрачный мерзавец ударил меня прямо в плечо и рассёк на нём кожу: «Ауч!». Но он был последний! Пусть он ударит мне в глаз, нос, рассечёт всё лицо – он был, наконец-то, последний! Я скучал по той безмятежности, которую недавно проклинал, однако на моей дороге нет обходных путей – только прямо, не сворачивая в сторону.
Из-за страха я боялся убрать закрывавшие моё лицо руки. Набравшись решимости, на счёт три, я убрал руки и увидел, что я снова перенёсся в то школьное время…
С момента моего последнего визита в эту область памяти прошёл год, с нами жил «друг мамы», я был всё тот же, лишь выше на пару сантиметров.
Я сидел на полу и закрывал руками лицо, опершись на стену с бледными обоями, на которых изредка попадался цветочный узор. По-прежнему моё тело содрогалось время от времени и никак не могло успокоиться. Я чего-то боялся. Но чего? Что же могло произойти за такой небольшой промежуток времени? И тут среди тишины раздался бешеный вопль.
– Дрянь, – с яростью кричал мужской голос, – ты меня плохо поняла? Прошлого раза было мало? Дрянь…
Раздался шлепок. Следом ещё один. От каждого звука моё сердце сдвигалось на пару сантиметров в сторону то влево, то вправо, будто механизм настенных часов: тик-так, тик-так. Я всё ещё не до конца понимал, что здесь происходит. Я вроде бы был дома, но атмосфера была совсем не та: нет весёлого радио, звонкого смеха мамы, не пахнет чем-то вкусным. Было лишь угнетающее чувство. Оно было в каждой молекуле воздуха. Дом пропитался ругательствами, побоями и слезами.
– Милый, хватит, – стиснув зубы, плача, пробормотал женский голос, – я же ничего такого не сд…
– Закрой свой поганый рот, – перебил её мужчина, – каждое твоё движение выводит меня из себя, даже этот жалобный взгляд, ты думаешь это я такой плохой, причиняю тебе боль и страдания? Нет! Это ты, дура, делаешь то, что мне не нравится! Разве так трудно не делать того, чего я не хочу?
– Дорогой, я стараюсь…
Плохо стараешься! Прибери здесь, кажется, у тебя шла кровь, и ты немного запачкала паркет, который я недавно постелил, а я, пожалуй, прогуляюсь. Уж очень ты меня расстроила. – С сарказмом сказало подобие мужчины.
Когда всё стало тихо, я встал и тихо пошёл. Аккуратно наступая на пол, на носочках, я начал переходить через коридор, за ним была кухня, откуда доносились вопли. Вот я подошёл к краю стены, аккуратно выглянул, дрожа от страха, продолжил свой путь. Я ускорился, я чувствовал, что родной человек в беде: «Нужно помочь, что-нибудь сделать». Распахнувши двери кухни, я увидел сидящую на полу маму.
