Давно накрашенная помада стерлась и помялась на губах, следы продолжали и продолжали оставаться на стекле.
– Как назло ещё последняя бутылка была, – глухо хихикнула она. – А я ему ещё такая храбрая говорю: «Так мы же оставили!» А там вина-то, – она издала шлепающий звук губами. – Мать меня как учила пить, так и не научила. Всегда пьянею быстро, – Ника подняла от жидкости глаза и с сожалением кивнула.
– Никто на тебя наручники не надевал и не заставлял пить это, – бросаю я, глядя на её тонкое золотое кольцо на безымянном пальце.
– И правда. Но я уже смутно представляю себя без вина, – её ресницы прижались к веку, оставив черный туманный след. – И без вины тоже.
– Перестань.
Давление прошлого ужасно. Оно словно пригибает тебя к земле, приковывает наикрепчайшими ремнями и не дает свободно дышать. Лежишь полумертвый-полуживой, смотришь на проходящих мимо, не желающих подавать тебе руки, и ни закричать, ни шепотом отозваться не можешь. Здесь только ты и твоё прошлое, уничтожающее тебя.
– Какая же жизнь забавная штука. Вот жили мы с тобой, не знали друг о друге ничего, а как сошлись, и спрашивать ничего не хочется.
– Жалуешься?
– Конечно, – хмыкнула она, закидывая в рот кусок яблока. – Ты, кажется, когда-то была моей лучшей подругой.
– Даже понятия не имею, что же всё изменило.
– Ты первая же начинаешь. Я уже извинилась, ты уже простила – всё, хватит.
– Хватит, – выдохнула я. – Хватит. Просто не нужно было тебе окликать меня, и ничего бы этого не было.
– Да, тебе бы не пришлось уныло смотреть, как я пью и пытаюсь упиться призрачной надеждой.
Она поднялась, забирая у меня пустой бокал. Громко побежала вода. Справа доносились легкие скрипы губки.
Маленький кусочек красного яблока с надеждой смотрел на меня, приобретая на краях темные пятна. Я взяла его и откусила половину. Побежавшая вместе с соком кислота обволокла чувствительные зубы и устремилась охватывать весь рот. Скоро проглотив, я уставилась в оставшуюся половину. Невозможно, чтобы яблоко на двух сантиметрах своей площади изменило вкус. Краем глаза я посмотрела на Нику, мысленно удивляясь её вкусовым пристрастиям. Она закрыла кран и, вытирая руки, обернулась ко мне. Я спешно сжевала остатки яблока.
Маленькие, сверкающие искусственным серебряным светом камни на крашеных ногтях сталкивались друг с другом и издавали чиркающий звук. Я опустила глаза на свои ногти – волнистые, различной формы, кое-где искусанные. Сжав кулаки и спрятав то, что не было моим достоянием, я глупо смотрела в деревянный стол. Ника села на свое место, выбирая на тарелке кусок лучше.
