Но «быстро» не получилось: температура не спадала, по телу пошли красные крапинки. Вызвали доктора из областной больницы (того же, что пользовал Павлинку).
– Болезнь посерьёзней будет, чем у сестрицы, – резюмировал он, – скарлатина. Необходимо лечение в стационаре, в инфекционном отделении.
И на машине скорой помощи Алеся увезли в областную больницу.
Сорвалась предстоящая поездка в летний лагерь. Без брата Павлинка никак не хотела туда ехать. Уговорила тётя Поля:
– Что же ты будешь тут мыкаться одинёшенькой? Алеська в хороших руках под присмотром! Ухаживать за ним тебя всё одно не пустят: отделение-то для заразных больных. Я его навещать стану. А ты отдыхай, а как его выпишут, то мигом в лагерь доставим!
Выписали Алеся из больницы в канун возвращения детдомовцев из лагеря. Ехать туда уже не было смысла. Филька, вернувшийся в город одним из первых, передал, что Павлинка задержится с подружками ещё дня на три-четыре: надо привести в порядок спальный корпус.
А вскоре из лагеря пришла страшная весть – потерялась Павлинка. Пять дней её искали в окружающих лагерь лесах, а нашли в озере: её труп прибило к берегу приливной волной. В эти же дни пропал в тайге участвующий в поиске Грудинин.
Павлинку с трудом опознали – так водой обезобразило её лицо. Алесю всё время казалось, что та, что лежит в гробу, заваленная цветами, – не его сестра и что несчастье обрушилось не на него, а на кого-то другого, кого он хорошо знает, понимает и чьё горе разделяет. Павлинку похоронили рядом с матерью. У могилы он стоял, не решаясь подойти к гробу, и только чей-то властный толчок в спину и шёпот: «Ты чего? Иди. Попрощайся. Так надо», – заставил его склониться над гробом, поцеловать сестру в холодный лоб, отпрянуть и броситься вон с кладбища.
В детский дом он пришёл к вечеру и спрятался на чердаке здания, где обычно они играли с Павлинкой и Одаркой. Здесь его Одарка и нашла. Она сказала, что Алеся искали и вынуждены были провести поминки без него. Выступили почти все воспитатели и многие воспитанники – друзья Павлинки. Сказали немало сердечных и добрых слов о ней. А Филька заявил, что отныне считает Алеся своим названным братом, и если кто попытается обидеть его, то будет иметь дело с ним, Филиппом Семёновичем Жмыховым. Первый раз за всё время его пребывания в детском доме воспитанники увидели, как он плакал: горько, по-бабьи, навзрыд.
Утешая Алеся, Одарка едва сдерживала желание поделиться своими подозрениями в отношении смерти подруги. Её и Павлинку Чурилов оставил намеренно, так как в лагерь приехали полковник госбезопасности и помощник прокурора области. Одарка их хорошо знала. Дача Графа находилась неподалёку, туда и заманили девчонок.
