Прослышав о Павлинке и Алесе, Римма Семёновна задалась мыслью непременно познакомить с ними сына. Такие воспитанные и благонравные дети могли оказать на него определённое положительное влияние, поэтому она приняла самое живое участие в устройстве сестры и брата в школу. Они пропустили большую часть завершающей четверти и, естественно, отстали.
Директор школы предлагал повторно поступать Павлинке в седьмой класс, а Алесю – в четвёртый, но настойчивость Риммы Семёновны и слёзы сирот растопили и без того не очень-то схваченное льдом сердце директора (войну он провёл в блокадном Ленинграде, собственной кожей испытал, что значили такие понятия, как сострадание и помощь ближнему в минуты потрясения души и тела!). Решили так: если Павлинка и Алесь не выдержат экзамен по какому-либо из школьных предметов, то им придётся учиться летом, осваивать неусвоенный материал. Римма Семёновна охотно согласилась «подтягивать ребят» по русскому языку, литературе и истории, а сам директор – по математике. Он пообещал привлечь и других преподавателей.
Довольная завершённым делом, Римма Семёновна предложила детям погостить у неё в какой-нибудь ближайший воскресный день.
– От Фаины Иосифовны я слышала, что вы хорошо музицируете. А у нас есть немецкий аккордеон. Абсолютно новый! На нём почти никто не играл. Муж привёз его из Германии в качестве трофея. Сын особого интереса к музыке не проявлял: немного поучился играть и бросил, а вскоре с ним приключилось несчастье.
У Алеся восторженно загорелись глаза.
– Мы непременно побываем у вас, Римма Семёновна! Скоро праздник Первомая, и Фаина Иосифовна просила нас поучаствовать, а инструмента нет! – Алесь посмотрел на сестру: не нарушил ли право голоса по младшинству, может быть, сказал не то, что следовало?
– Да, непременно, побываем! В ближайшее же время. Вот согласуем с Фаиной Иосифовной, – развеяла сомнения Алеся сестра. – А вы разрешите потом использовать инструмент в концертах? Его же придётся выносить из дома?
– Конечно, конечно, – заторопилась Римма Семёновна и даже шаль распахнула, – зачем же ему без дела стоять? Пусть людей радует!
Филька лежал на кровати и мрачно сверлил глазами потолок.
– Здравствуйте! – весело кивнула Павлинка Фильке, чмокнула в щёку брата и принялась заменять цветы в стеклянной банке, стоящей на тумбочке Алеся.
– Здравствуйте! – пересохшим горлом ответил Филька и ощутил сладкую истому во всём теле. Странно: ещё минуту назад в груди было стыло и пусто, и вдруг двинулось тепло, потому что теплом повеяло от голоса Павлинки, её ладной фигурки, а особенно от глаз какой-то светло-медовой каризны, с малюсенькой лампочкой в середине.
