– Мне очень жаль, – тихо сказала Вера, сочувствуя горю этой женщины.
– Нет, вы не понимаете, – срывающимся голосом перебила её Светлана. – Мой сын умер не по воле судьбы, не по стечению обстоятельств. Он умер по моей вине! По моей! – Света схватила Веру за руку и заглянула в её глаза, ища в них понимания. Но увидев лишь изумление и испуг, продолжила: – Этого никто не знает. Я никогда никому об этом не рассказывала. Мы жили в деревне, в частном доме. Толя уже тогда пил, но я всё надеялась, что он бросит, что одумается. Мне бы забрать сына и бежать куда глаза глядят… А я всё боялась чего-то… Ребёнку отец нужен, а мне муж. Куда я одна с дитём на руках? Дура… Пришла я как-то с работы пораньше. Зима. Холодно. А Андрюшка мой в одних колготках и кофточке на улице под дверью стоит. Синий весь, губы дрожат… Плачет. Кулачонками в дверь колотится. Папку зовёт. А этот скотина пьяный спит дома, не слышит. Не заметил даже, как сын на улицу выбежал и дверь захлопнул. Ребёнок и не догадался к соседям побежать… Хорошо, я пораньше вернулась. Но всё равно не успела… Андрюшка переохладился порядком и заболел. А потом умер…
Веру и Александра дрожь пробрала от рассказа Светланы. В голове не укладывалось, как она жила с этим долгие годы.
Вера осмелилась задать терзавший её вопрос:
– Почему после всего вы не ушли от мужа? Почему позволяете так обращаться с вами?
– Уйти я должна была раньше. Пока мой сын был жив. Должна была сберечь его. Моя вина в его смерти. А теперь я расплачиваюсь за это.
Вера поняла, что имела в виду Светлана. Она не смогла простить себя и всю жизнь наказывала. Потеря ребёнка – самое страшное, что может произойти с человеком. А чувство вины ещё сильнее усугубляет боль.
– Павлик дал нам второй шанс, но мы не смогли им воспользоваться, – подвела итог своего рассказа Света. – Я не могу разрушить и его жизнь.
