Милиционер Толя спрятал пистолет в кобуру и поправил фуражку, стоя в пяти шагах от Эльвиры. Нет, Оли. Первое имя он ненавидел с самого первого задержания. Она тогда с переломом кисти ему попалась. Тонкая ручка в гипсе, усталые глаза и сапоги на овечьей шерсти в руках. Пожалел.
– Оль, никакие наручники я не надену. Давай просто пойдём.
Он говорил с ней всегда по-доброму, тихонько. Как это было непривычно. Для неё. Никогда не просил ни о чём в отделении. Как это шокировало. Кормил пирожками, какие мама давала с собой и книги из дома приносил. Чтобы Оле было чем себя занять за решёткой. Иногда она штопала его рубашки, зашивала воротник кителя и подшивала брюки, а он ей приносил тёплое одеяло из дома и на ночь, если в отделении не было никого, укладывал спать в тёплой комнатушке. Когда с ней оставался майор Анатолий, они говорили обо всём на свете. Ели за одним столом, шутили и смотрели чёрно-белый маленький телевизор. В Новый год Оля никогда не оставалась в отделении. Просила – "Толенька, мне деньги нужны, ты отпусти меня, а это будет в последний раз". А он, слабенький до её жалостливых глаз, отпускал. И через три месяца они снова встречались в одном и том же участке. Подобно ребёнку на утреннике Толя у неё всегда просил лишь одно – "ты не ходи больше на панель, Оль. Ты же умная, не надо". А она улыбалась себе под нос, не смотрела ему в глаза и натянув леопардовую шубу шла всё туда же всё за тем же.
Теперь он стоял возле сугроба и ждал, когда же она поднимется. Чтобы, в конце концов, поговорить. Серьёзно.
– Я не на сутки тебя задержать хочу.
Оля молчала, сунув холодные руки в карманы. Не такую жизнь она хотела. Выучиться на бухгалтера, устроиться в крупную компанию. И чтобы всё. И чтобы сразу. Рестораны, красивая одежда, тусовки, люди с Рублёвки. Банально, но это же и есть настоящая жизнь. Глянцевая, обложечная, вкусная. А вот ведь, вход в эту жизнь открывается через прокуренный чёрный тамбур. И выбраться оттуда нет сил. Люди-звери. Подруги есть, пока ты зарабатываешь за ночь столько сколько и они. Клиенты смотрят на молодую девушку как на мясо, не более. Она английский хорошо знает и высшую математику, а ещё любит читать Драйзера, но кому это к чёртовой матери нужно сейчас? Ноги – стройные, лицо – замажем. А кому другое? Ему. Лейтенанту Анатолию.
Он полюбил её на второй встрече, когда Эльвира в своей короткой юбке села на край стола и наклонившись поближе к лейтенанту схватила за ворот застиранной рубашки, щёлкнув языком.
