— Значит, вы больше ничего не узнали об этом месте?
Виктор поймал себя на том, что ему очень важно получить ответ на вопрос. Вот с чего бы? Идти им в другую сторону, ничего особенно неотложного здесь не просматривается…
Чуйка, как говорит Серёга-Бич. Причём — весьма настойчивая. А чуйке в Лесу принято доверять.
— Откуда нам знать? Говорю же — никто туда не заходит. — Еву, похоже, тяготил интерес супруга к «нехорошей» пустоши. — Есть один-единственный человек, который что-то знает наверняка — это Мартин, тот, что живёт в ГЗ. Бич рассказывал, что его как раз здесь Зелёный Прилив застиг — ещё тогда, тридцать лет назад. Так и шёл отсюда до Воробьёвых гор со стаканом своим знаменитым. Только он почему-то об этом никому не рассказывает. Спросишь — трясётся, заикается и замолкает. А потом уходит в запой дня на три. Видать, хлебнул лиха мужик…
О Мартине, настоящем кладезе лесных баек и легенд, живой достопримечательности Гласного Здания, прижившейся под крылышком завлаба экспериментальной микологии, Виктор уже был наслышан. По большей части — от того же Сергея-Бича.
Где-то он сейчас? Вроде бы, на каком-то толковище, затеянном предводителями самых влиятельных группировок Московского Леса. Ну, им виднее, конечно…
— Ладно, не рассказывает — пусть его. Мы и сами заглянуть туда можем. Сколько меня лешаки у себя продержат — неделю, две? Вот на обратном пути и посмотрим, что это за невидаль…
— Это ты брось! — немедленно встревожилась Ева. — Тоже мне удумал — в мёртвые кварталы лезть! Не надо тебе туда. И никому не надо. И даже смотреть туда не надо!
Виктор с удивлением посмотрел на супругу, обычно спокойную и ироничную.
— Да я же шучу… — попытался он сгладить свою промашку. — Подумаешь, сказал…
— Вот и думай, когда говоришь! — Ева никак не могла успокоиться. — И вообще, хватит болтать, идти пора. Гоша, небось, услышал, как мы подъехали, ждёт. Давай, поворачивайся, помогу рюкзак надеть…
* * *
2054 год, осень
Измайлово,
Запретный Лес
— А по эту сторону от МЦК, в сам парк — что, тоже никто не ходит?
Виктор зябко повёл плечами — неуютно здесь было, нехорошо. Глухая, напитанная зеленью и влагой тишина, какая-то неживая, мертвенная — хотя и по-другому. Не так, как на мёртвой пустоши Соколиной Горы.
— Никто. — отозвалась Ева. — А как сюда ходить? Если углубиться в Запретный Лес то шагов через двести-триста он становится не то, чтобы непроходимым, не пускает дальше и точка! Эта тропка — исключение: позвали нас сюда, пригласили. Да и зашли-то мы всего ничего, Круглый Пруд у самой границы. Там нас ждать и будут — на дальнем берегу, где раньше была лодочная станция.
