— Может, вы просто воры? Если так, скажите прямо. У меня в сейфе есть деньги. Забирайте и уходите. Незачем устраивать этот изощренный…
— Ради бога, доктор-сагиб, послушайте. На рассвете мы снова станем живыми.
Но это же невозможно! Такого просто не может быть.
— Зачем вы пришли ко мне? Найдите себе священника, колдуна. А меня оставьте в покое.
— Зашейте наши раны. На рассвете наши тела снова наполнятся кровью, и мы уже не будем ходячими мертвецами.
— Как? Почему? Разве такое возможно?
— Трудно объяснить, доктор-сагиб, да и долго получится. Я и сам всего не понимаю. Могу лишь сказать, что ангел смилостивился над нами. Я вам все позже объясню. У нас очень мало времени. Я ничего не смыслю в хирургии, но догадываюсь, что такие тяжелые раны, как наши, зашить не так-то просто: на это, чего доброго, уйдет вся ночь.
Холод сдавил хирургу душу.
— Вы с ума сошли? Вы хотите, чтобы я оперировал вас здесь? Вот в этой лечебнице? Тут нечем даже сделать репозицию[4], не то что сшить лопнувшие кровеносные сосуды и прочие внутренние раны. Это безумие, вас нельзя здесь оперировать. Езжайте в город. Немедленно.
— Но доктор-сагиб…
— Поезд ходит каждый час. На нем вы доберетесь до города.
— Сагиб…
— Хотя что это я: какой поезд, лучше езжайте на автомобиле. Возьмите мою машину. Можете даже не возвращать: мне все равно. Водить умеете? Нет? Ладно, я сам вас отвезу в хорошую больницу. А вы объясните врачам, что с вами случилось. Они вам помогут.
Он подошел к аптекарю. Та вжалась в стену, словно хотела просочиться сквозь нее.
— Идемте, — хирург помог девушке подняться и повел ее к двери.
— Постойте, — в отчаянии окликнул их учитель. — Нельзя нам в город. Нас отпустили только сюда: что вы сумеете здесь сделать, тем нам и придется довольствоваться. Если же покинем деревню, ангел тут же отнимет у нас жизнь.
— Что? Бред. Зачем ангелу нужно, чтобы вы оставались в деревне?
— Клянусь, сагиб, это правда. Это было самое главное его условие.
— Но это же просто смешно. Вы, должно быть, ослышались или неправильно его поняли. Я сейчас отведу эту девушку домой, к мужу, и вернусь за вами. Не будем терять времени.
Хирург подошел к двери, потянулся к засову, но тут учитель произнес так тихо, что если бы в эту минуту подул легчайший ветерок, то слов его уже было бы не разобрать.
— Если мы поедем с вами, сагиб, то за пределами деревни наши тела онемеют, и остаток пути вам придется проделать с тремя трупами в машине.
Хирург замер как вкопанный. Голова его налилась свинцовой тяжестью: он вдруг остро почувствовал абсурд происходящего. Он представил, как пришельцы лежат на операционном столе, а он хлопочет над их обескровленной плотью, точно проводя вскрытие — душа его возмутилась против этого слова, но как еще назвать операцию на мертвецах? Ну и вечер, сплошная череда нелепиц.
