* * *
Я так и вылез из машины, с голыми ногами и комком мокрой одежды. А что мне, на себя ее напялить? Сумку и остальное потом сдам, пусть в «рафике» три минуты постоят.
На лестнице столкнулся с каким-то мужиком, явно семитом, худым, лет пятидесяти с гаком, лысым как биллиардный шар и в очках с такими диоптриями, что и представить трудно, сколько их там.
— Панов? — спросил он очень уж недовольным тоном.
— Панов, — согласился я. Уже и привыкать начал к этой фамилии.
— Переоденешься, ко мне в кабинет, — скомандовал он и пошел на первый этаж.
Кто это хоть? Понятное дело, начальник. Здесь их аж две штуки — как сказал вчера Саня Авдеев, страшная фельдшерица Галя и заведующий подстанцией неведомого мне пола. Вернее, теперь и национальность известна. Фамилию сейчас на графике посмотрю. Есть, Лебензон Л.А. Как зовут еврейского доктора, не понять. У них по инициалам не угадаешь. Вон, у психиатров есть байка про отечественного пионера нейролингвистического программирования. Якобы работал он подпольно сразу после войны и показывал просто умопомрачительные результаты. А потом уехал в Америку. Так вот, звали этого легендарного витязя Иохель. Единственное, чему я верил. Потому что еврей, который в конце сороковых уехал из Союза в Америку после того как изобрел здесь НЛП — это совсем уж из разряда ненаучной фантастики.
Поэтому я зашел в фельдшерскую и просто спросил:
— Мужчины, а как Лебензона зовут? Доброе утро, кстати.
— Доброе, — отозвался один из пьющих чай, здоровенный лось, который даже сидя был ненамного ниже меня. Вот чей халат и лыжи я вчера в шкафчике видел! — Лев Аронович его зовут. А это вашей бригаде повезло на аварию с утра нарваться?
— Ну да, — ответил я, натягивая брюки на голую задницу. Про запасное белье я как-то не подумал. Почувствую себя персонажем порнофильма, они ношением труселей не утруждаются.
— И что там? — шумно потянув чай из здоровенной кружки, спросил мой сосед по шкафу.
— Автобус на Кропоткинской набережной в реку съехал. Доставали пассажиров.
— Выловили кого? — полюбопытствовал другой любитель чая, обладатель кавалерийских усов.
— Ага, я троих, двое сами выплыли, и еще одного потом.
— Надо же, — абсолютно равнодушно ответил усач. Скоропомощников вообще удивить трудно. Любая травма, авария — тыща трупов в клочья, они пожмут вот также плечами и скажут что-то типа «Ага». Но помощь при этом все равно окажут.
— Приятного аппетита, я пойду сумку сдам.
Ответа я и не ожидал. Меня они не знают, что хотели — выяснили. Сколько таких студентов они тут видели и сколько еще увидят? Так что, запоминать всех?
