В синем небе летали птицы. Среди них был и я: лёгкий, вольный, счастливый, не помнящий и не знающий ничего. Где время? Оно растворилось, истекая из вечности в небытие…
Но вот проявляется что-то, оно зовёт и тянет меня из блаженства, и выступает лицо. Простое женское лицо, украшенное расшитой повязкой на лбу. Карие глаза смотрят внимательно, а губы шепчут слова, и я, хотя не понимаю их, понимаю суть: женщина успокаивает меня, потому что снова должна прилить волна боли, а она уводит от неё, заманивая в тёплую бездну слов. И я снова парю, невидимый и свободный, и уплываю вдаль…
Вновь и вновь острые ножи прокалывают меня насквозь, потому что я просыпаюсь, и боль режет, как мечом, но женщина тут, и ласковая ладонь льёт на раны прохладную воду.
Я умирал, а потом очнулся, и всё, что окружало меня, были стены убогой хижины, а невдалеке мелькала фигура женщины, спасшей мне жизнь. Я долго смотрел ей в глаза. Они казались уставшими от бессонных ночей, но весь облик был свежим, как свет безмятежного утра.
Я вновь уплывал с далёкими кораблями, а когда настал день, то сразу проснулся и сел. Сердце звенело в ушах. Женщина подошла, подала мне воды. Выпив, я взял её руку и долго держал у лица. Обдав пахучей тайной волос, она склонилась и поцеловала мне голову. Музыка слов звучала понятно, и я узнал её имя. А дальше – уснул.
Она поила меня молоком и приносила землянику из леса. Хлеб был горьким. «Ешь, – говорила она, – тебе нужны силы». Давился и ел, кроша на зубах зёрна ржи. Но грудь наливалась силой.
Она смотрела на меня тихими глазами. Я полюбил её прелесть, и теплоту ласковых рук, и мягкую поступь шагов. Узорчатая повязка скрывала часть лба, и однажды я попросил снять её. Женщина засмеялась, сбросила повязку, и… Я зажмурил глаза. Сердце заколотилось предательски, сильно, и я испугался, что оно выдаст меня. Знак на её лбу был знаком того племени! Племени моих врагов!
Когда я снова открыл глаза, весь мир покрылся мраком.
С тех пор я стал избегать её. Она приуныла, замолчала. Больше не гладила мою голову перед сном. А я уходил в леса. «Что мне делать сейчас? – спрашивал себя. – Убить её, потому что она – мой враг, или пощадить, потому что вырвала меня из лап смерти?» Мука терзала меня. Я сидел под деревьями и думал, думал и думал. Когда вспоминал ту злость, что кипела во мне, желание боя и мести, то готов был вскочить и растерзать её. Но едва успевал покинуть покров леса, нежность захлёстывала меня, и я падал на землю и плакал. Плакал в бессилии. Не мог я её убить!
