Весь офисный планктон собирался вместе, натягивали латы, крылья, разбирали тренировочные мечи и копья. Бились азартно, во все стороны летели искры, пух, пот и перья. Обрывки формы. Обломки доспехов и оружия. На земле это называлось «и разверзлись хляби небесные». Кому достался дождь, кому град, кому гром с молнией, а кому и что похуже. Люди активно просили, чтоб пронесло (стол заказов ломился от заявок). И, как правило, проносило. Сборы заканчивались и все возвращалось на круги своя. Доблестное Небесное Воинство расходилось по своим рабочим местам.
Пару раз, правда, красивая битва переросла в некрасивую драку. С мордобоем, матом и небольшими разрушениями. Мат принадлежал в основном Главному, которому пришлось разнимать самых увлёкшихся вручную. На земле с перепугу что-то изверглось, разлилось и осыпалось. Виновных отправили разгребать последствия.
Главный был очень занят. Сначала сидел в мастерской, выдумывал новое. Злился. Крупные формы надоели. Хотелось эстетики, чтобы как-то иначе, свежо и неизбито. И чтобы красиво вписывалось в существующую картину. Вычитал у человеков про Левшу – решил тоже пока посвятить себя существам помельче. Что-то понемножку наклёвывалось. Но пока не хвастался. Вскользь проронил, что мелочёвка получилась на редкость прыткая, плодится бесконтрольно, меняется стремительно, и никакого сладу с ней нет. Приходилось дорабатывать.
Левша, к слову, был не первым идейным вдохновителем в небесной истории. Человеческой литературой в Канцелярии зачитывались. Главный, например, обожал поэзию. Классика, фантастика, детективы – переходили из рук в руки и истрёпывались до дыр. Каждый месяц один из ассистентов отправлялся на землю с одной лишь целью – отобрать лучшие литературные новинки. Иногда силой. Особым шиком считалось добыть неизданное (высший пилотаж – выхватить из камина прямо перед сожжением). Научная и теологическая литература считалась юмористической. Над теорией эволюции Дарвина хохотали всем офисом.
Расквитавшись с новым проектом, Главный занялся рутиной – наделением существ душой. Душу нужно было вдохнуть. В каждого. И это должен был сделать Главный лично – вложить в живое частичку себя. Иногда он радовался, что он и Время тоже – это существенно облегчало работу.
Душа была частичкой той самой Великой энтропии. Тем хаосом, который не давал свободе воли окончательно оборзеть и начать бесчинствовать. Страшны существа, которые по какому-то недоразумению родились без души. Темны дела их.
