Но сегодня вечером эта сырая масса превратилась в огонь. И этот огонь побежал по всему телу Стива, распаляя каждую его клеточку. После выпитых коктейлей и виски голова у него кружилась.
Анна вышла из спальни. В белой пачке и белых чулках, на голове – корона. Подойдя к ящику музыкального центра, нажала кнопку, чтобы включить музыку. Однако что-то не сработало.
– Вам помочь? – спросил Стив, подойдя к ней.
– Странно, неужели что-то сломалось? Что вы делаете?! Нет! No! – закричала она, пытаясь вырваться из его рук.
…Он рвал на ней одежду, осыпая поцелуями ее плечи, грудь. Расстегнул пояс брюк. Куски белого разорванного шелка, порванные бретельки мелькали перед его глазами, словно в тумане.
– Нет! Нет! – кричала Анна.
Он отвел ее руки и сдернул корону с ее головы.
И в этот миг комната вдруг наполнилась белыми хлопьями. Стиву сначала почудилось, что это ветер вдул в окно снег. Но замелькали перья, и красные клювы, и перепончатые лапы:
– О-ол! О-ол!
Лебеди били Стива клювами. Били в шею, в спину, пытались выклевать ему глаза! Наконец он выпустил Анну и, закрыв окровавленное лицо руками, перевернулся на спину. Подтянув согнутые ноги к животу, издал чудовищный вопль:
– А-а!..
Вскочив, бросился прочь. Отмахиваясь от птиц, которые неумолимо преследовали его вплоть до самых дверей.
Неделю Стив не выходил на работу, пока раны не затянулись. Потом коллегам соврал, что якобы в баре, где он пил пиво, началась пьяная драка, он попытался усмирить дебоширов, но получил удар в лицо разбитой бутылкой. Расспросы на этом закончились.
А Стив... пустился во все тяжкие. Его помолодевшее тело, неустанно извергающее энергию, жаждало женщин. Во время уикендов ночи проводил в клубах для джентльменов; там уводил в темный угол не одну, а сразу двух, а то и трех стриптизерш. Приглашал их и к себе домой, где они занимались с ним любовью и покидали его квартиру с карманами, полными денег.
Произошло, правда, нечто странное: лебеди в том старом парке стали его бояться. Стоило Стиву показаться на берегу с пакетом хлеба, как вся стая срывалась с места и с тревожным клекотом уносилась прочь.
Мучимый угрызениями совести, он пару раз позвонил Анне, но она не сняла трубку. Однажды, собравшись с духом, пришел к ней в дом. Швейцар, зная, что он приятель Анны, пропустил его без слов – тем более, Стивен был в форме полицейского. Он долго звонил и стучал в ее дверь – но никто не отозвался.
