У меня першит горло и боль пронзает голову. Джулс отстраняется от меня, шмыгает носом и смотрит на меня взглядом, который я не могу распознать. Она долго не отвечает, просто смотрит, пока я медленно перевожу дыхание. Мне так хочется попросить прощения у Джулс, но извинения застряли у меня в горле.
— У него было это.
Джулс прерывает момент слабо произнося слова. Она протягивает то, что нашла, и по мне пробегает холодок. Шприц.
— Он упал на пол, — говорит она и делает паузу, прочищая горло, затем заправляет волосы за уши, глядя мимо меня в спальню. Она сглатывает, обнимает себя за плечи и делает шаг в сторону, прежде чем закончить свое заявление.
— Когда ты бил его, — добавляет она.
Она не смотрит на меня, продолжает пятиться, продвигаясь в глубину спальни, и я следую за ней, пока ее колени не упираются в кровать, и Джулс не садится на край. Она сердится на меня? Я сразу же начинаю ощущать нехватку ее тепла, мои костяшки пульсируют от боли при воспоминании о том, как я избил до полусмерти человека, который мог ее убить.
— Я должен был, Джулс.
Ее глаза отрываются от земли, и она смотрит на меня.
— Я знаю, — шепчет она, но боль и печаль в ее глазах остаются.
Я тяжело вздыхаю, так как не понимаю ее реакции.
Я сжимаю шприц в кулаке и делаю шаг ближе к ней. Она не отстраняется, даже когда я беру ее за подбородок рукой.
— Ты в порядке? — спрашиваю я ее, пристально глядя ей в глаза.
Она кивает головой и прижимается щекой к моей ладони. Мое беспокойство улетучивается, когда она наклоняется ко мне, накрывает мою руку своей и закрывает глаза.
— Мейсон, — шепчет она страдальческим голосом, и это разбивает мне сердце.
Я наклоняюсь, чтобы обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Этого больше никогда не повторится.
Когда я подхожу к ней ближе, раздается звонок моего мобильного телефона. Джулс прикусывает губу, когда я прижимаюсь лбом к ее лбу, ненавидя то, что меня отрывают от нее. Я достаю мобильный из заднего кармана только для того, чтобы выключить его, уделить ей все свое внимание и убедиться, что Джулс знает, что в безопасности, но вижу, что звонит мой отец.
— Останься здесь, — мягко говорю я ей.
— Куда ты идешь? — спрашивает она, хватая меня за руку, как будто я оставляю ее одну в аду.
— Вниз, — отвечаю я, отпуская ее руку, но сначала целую костяшки ее пальцев. Они мягкие и неповрежденные, в отличие от моих. Я смотрю на нее через плечо, когда отвечаю на звонок и выхожу через дверь спальни.
