— Я не собираюсь потерять тебя, Джулс.
Он говорит с такой силой, что мир вокруг начинает расплываться.
— Я не уйду, — шепчу я, судорожно вдыхая, хотя даже я могу сказать, что это ложь.
Мои слова так же слабы, как и я, когда дело касается его. Уголки его губ подергиваются, как будто он хочет улыбнуться и притвориться, что я говорю правду, но он этого не делает.
— Я тот же мужчина, в которого ты влюбилась.
Взгляд серо-стальных глаз смягчается, умоляя меня понять и поверить ему, но я не могу. Напряжение между нами велико, но как он может ожидать, что я просто забуду? Когда я смотрю на него, то вижу, как все это повторяется снова и снова.
Я отказываюсь верить, что когда-либо знала этого человека, но сама мысль об этом разрывает мое сердце на части.
Я никогда не смогла бы полюбить убийцу, никогда не смогла бы быть с человеком, который убил Джейса. Боль пронзает мою грудь, и мне приходится отвести взгляд. Как бы мне хотелось вырвать его из сердца и полностью перестать любить, но я знаю, что это тоже невозможно. Частичка моего сердца принадлежит ему навсегда, но это только заставляет меня ненавидеть его еще больше.
Напрашивается вопрос, который следует задать. Я думала об этом каждую ночь с тех пор, как признался.
— Ты знал, когда увидел меня в ту первую ночь? — спрашиваю я его глухим голосом.
Вот чего я просто не могу понять. Он знал, кто я такая. Знал, как сильно причинил мне боль и разрушил меня. Но это его не остановило.
— Знал что? — спрашивает Мейсон, непринужденно садясь напротив меня, и я смотрю ему в глаза, чтобы противостоять ему.
— Ты знал, кто я такая? Вдова Джейса.
Он кивает один раз.
— Как ты мог? — спрашиваю я, пока моя кровь начинает циркулировать быстрее, и то, что я испытывала мгновение назад, исчезает. Это еще одно предательство. — Я была для тебя призом? Наградой за то, что это сошло тебе с рук?
Я говорю это ему назло.
Выражение его лица меняется на то, которое я еще никогда не видела. Отвращение и гнев. Очевидно, мы оба это чувствуем.
— Не смей. — Его ноздри раздуваются, когда он добавляет. — Не смей так поступать с нами. С тем, что у нас есть.
— Было, — говорю я, и у меня болит горло, когда это слово слетает с моих губ.
Я не понимаю, как могла бы простить его когда-нибудь или как он может ожидать, что я это сделаю. Возможно, он — единственное, что поддерживает во мне жизнь и мешает его отцу заставить меня замолчать, но он навсегда останется убийцей моего мужа. Лжец, грешник и, в конечном счете, тот, кто использовал меня.
