26.01.2016. Записи Камилль Руше
Несколько человек курят перед офисом. Все смеются. Среди них женщина, смеющаяся вместе со всеми, но ее улыбка искусственна, а глаза абсолютно безумны. Все мышцы лица напряжены; столько усилий, чтобы коллеги не решили, что с ней что-то не так.
Встреча после паломничества; не могу ничего написать для их небольшого отчета. Кошка называет меня «эта дебилка» и старается говорить достаточно громко, чтобы мне было слышно.
Мадам Тревиен совершенно ненормальная. Всего лишь написала, что больше ничем не могу ей помочь, а она впала в истерику. Не только по-прежнему настаивает, чтобы я показывала людям квартиру, но еще и хочет, чтобы занялась вывозом вещей. Ее мейлы отвратительны. Если так будет продолжаться, просто отдам ключи консьержке. С чего она взяла, что я должна всё бросить и заниматься только ее делами? Ей никто никогда не говорил нет? Или она считает, что одной показательной истерики достаточно, чтобы заставить повиноваться любую домработницу?
Надо будет подкрутить отопление в квартире Юдифь, чтобы можно было носить летнюю одежду.
27.01.2016. Париж. Квартира Юдифь
Когда она пришла, Рафаэль был уже на месте и читал биографию Сислея. Произнеся условленную фразу, он сразу приступил к делу.
– У него было несколько слабостей. Он был гурман, ненавидел плохую еду и доверял любому, кто хорошо готовит.
– Так вот почему вы спрашивали, знал ли он, что я хорошо готовлю. А что еще?
– Он был склонен считать, что опасность не может исходить от женщины.
– То есть?
– Если он выбирал из нескольких подозреваемых, то его первым порывом было выбрать мужчину, даже когда для этого не было никаких оснований. Он был рыцарем на белом коне, спасающим принцессу от дракона.
– Как интересно. Это всё?
– Очень плохо переносил мысль о том, что его близким может угрожать опасность.
– И кто входил в круг близких?
– Точно могу сказать, что наши родители, я и его подруга. Но не коллеги или друзья.
– А что имеется в виду под опасностью? Авария? Неудачное стечение обстоятельств?
– Нет, скорее что-то постоянное, неустранимое, чем мы пренебрегали и от чего он не мог нас защитить.
– Вы не могли бы привести пример?
– Например, он запретил бы нам ездить в Израиль, будь это в его силах. Сам-то он мог делать что угодно, но когда речь шла о ком-нибудь из нас, он в первую очередь бросался защищать нас во что бы то ни стало. А еще для него стало ужасным ударом узнать, что я пошел в Моссад.
