В "Воскресении" ярко противопоставлены друг другу два "цветка" добра. Один, в качестве корня растения, уродливо зарыт в землю; это Нехлюдов. Другой вольно растет на воздухе; это - Катюша Маслова.
Катюша окончательно отказывается от брака с Нехлюдовым и решает выйти замуж за ссыльного Симонсона. Известие огорчает Нехлюдова. "Ему было что-то не только неприятно, но и больно. В чувстве этом было и то, что предложение Симонсона разрушало исключительность его поступка, уменьшало в глазах своих и чужих людей цену жертвы, которую он приносил: если человек, и такой хороший, ничем не связанный с ней, желал соединить с ней судьбу, то его жертва уж не была так значительна".
Катюше - той решительно все равно, значительна или незначительна ее жертва.
"- Нет, вы меня, Дмитрий Иванович, простите, если я не то делаю, что вы хотите, - сказала она, глядя ему в глаза своим косым, таинственным взглядом. - Да, видно, уж так выходит. И вам жить надо... Вы уж и так сколько для меня сделали; если бы не вы... - Она хотела что-то сказать, и голос ее задрожал.
- Вам-то уж меня нельзя благодарить, - сказал Нехлюдов.
- Что считаться? Наши счеты бог сведет, - проговорила она, и черные глаза ее заблестели от выступивших в них слез.
- Какая вы хорошая женщина, - сказала он.
- Я-то хорошая? - сказала она сквозь слезы, и жалостная улыбка осветила ее лицо".
Нехлюдов прощается с нею.
"- Простите, - сказала она чуть слышно. Глаза их встретились, и в странном косом взгляде и жалостной улыбке, с которой она сказала это не "прощайте", а "простите", Нехлюдов понял, что она любила его и думала, что, связав себя с ним, она испортит его жизнь, а, уходя с Симонсоном, освобождала его, и теперь радовалась тому, что исполнила то, что хотела, и вместе с тем страдала, расставаясь с ним".
И опять-таки тот же вопрос: разве основою жизни служит для Катюши это творимое ею "добро"? Оно - проявление жизни, а не основа.
Живая жизнь не может быть определена никаким конкретным содержанием. В чем жизнь? В чем ее смысл? В чем цель? Ответ только один: в самой жизни. Жизнь сама по себе представляет высочайшую ценность, полную таинственной глубины. Всякое проявление живого существа может быть полно жизни, - и тогда оно будет прекрасно, светло и самоценно; а нет жизни, - и то же явление становится темным, мертвым, и, как могильные черви, в нем начинают копошиться вопросы: зачем? для чего? какой смысл?
Мы живем не для того, чтобы творить добро, как живем не для того, чтобы бороться, любить, есть или спать. Мы творим добро, боремся, едим, любим, потому что живем. И поскольку мы в этом живем, поскольку это есть проявление жизни, постольку не может быть и самого вопроса "зачем?".
