Под предлогом «отметить выступление», собрала наших заговорщиков у себя, угостила вином и сообщила сведенья, полученные от миссис Бредли.
Очевидно, из-за переживаний проснулась на следующий день неприлично рано. Все остальные ещё отдыхали. Я позавтракала в гостинице, и в упоении от вчерашнего успеха, сделала глупость: взяла у хозяина адресную книгу и нашла адрес доктора Эдварда Пауэлла. Глупость имела продолжение: я пошла по указанному адресу. А потом встала перед дверью и спросила себя, стоит ли. Но дезертировать мне было не суждено:
– Лиззи, это ты? – спросил меня голос откуда-то сбоку.
Я повернулась и узнала Софи.
Вскоре мы уже сидели внутри и пили чай. Софи была явно рада встрече и с упоением рассказывала мне о муже, детях и доме. Я тоже была рада – Софи и её тетя, миссис Фергюссон, были единственными англичанами, которым я симпатизировала. Ну ещё, отчасти, миссис Бредли.
– Лиззи, – вдруг задала она вопрос, – сейчас у нас гастролирует оперная труппа, там есть певица, мисс Мак-Генри. Это ты?
Пришлось признаться.
Софи пришла в восторг. Оказалось, что её муж любитель оперы.
– Мы ходили и на «Орфея», и на «Бал-маскарад», и на «Напиток». Я на тебя обратила внимание, когда ты пела Оскара.
– Да, – подтвердила я без ложной скромности, – с партией Оскара я справилась отлично.
– И в партии Адины ты мне понравилась! Вообще-то, не следовало нам ходить в театр, – щебетала Софи, – совсем недавно умер родственник Эдварда, майор Рейс-Морган, нам надо соблюдать траур. Но мы не удержались – у нас так редко бывает возможность послушать хорошую оперу!
– Майор Рейс-Морган твой родственник? – поразилась я.
– А ты его откуда знаешь?
– У него была дуэль или что-то вроде с нашим музыкантом, мистером Парксом. Во всяком случае, их нашли убитыми друг напротив друга.
И я пересказала Софи то, что узнала от миссис Бредли и брата майорши.
– Так он её брат! Эдвард сказал просто – родственник. А тот, кого вместе с майором нашли – ваш музыкант? На похоронах никто ничего о нём не знал. А может, не сказали – вся эта семейка до сих пор мной брезгует. Только покойная жена майора относилась ко мне по-человечески. Когда мы с Эдвардом только поженились, я ничего про светские манеры не знала, и баре с удовольствием меня этим кололи – а Вивьен, напротив, подсказывала мне, что и как делать, даже книгу по этикету подарила. Хорошая была женщина!
А умерла страшно. У неё родился ребёночек, и потом очень быстро умер. А она…
