Мне понадобилось десять с половиной минут, чтобы зарегистрировать страницу в «Живом Журнале», и еще десять, чтобы написать душераздирающий текст на экологическую тему. «Они хотят уничтожить наш лес! – писал я и тут же расшифровывал, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. – Они – это коррумпированные чиновники. Им уже мало наших денег, теперь они хотят забрать себе наши природные богатства, и поэтому они… они… у меня не поворачивается язык, чтобы произнести это, и слезы стоят в груди… Они хотят УНИЧТОЖИТЬ наш лес! Прекрасный хвойный лес, который снабжал чистым воздухом весь юг Москвы. Оборотням в костюмах НА ЭТО ПОЛОЖИТЬ! Ради своих коварных замыслов они готовы принести в жертву наше здоровье, будущее нашей планеты, будущее наших детей».
Первые полчаса было тихо, а затем на меня посыпалось точно из обоймы. Люди писали о своей готовности лечь под бульдозеры, но не допустить уничтожения леса. Зеленые активисты, работники офисов, пенсионеры, анархисты, люди без определенных занятий, программисты, бездельники, молодые и старые – все они испытали чувство праведного гнева после прочтения моего поста. Полагаю, многие из них в ту же минуту начали собирать вещи, чтобы присоединиться ко мне и встать лагерем на месте будущей стройки. В посте я скромно подписался: «Неравнодушный». Я сообщил, что собираюсь жить в палатке и присматривать за лесом, и если что – я готов в одиночку бороться с захватчиками, погибнуть, но не отдать им ни пяди земли.
Тысячи людей разослали мое послание по своим друзьям. Десятки тысяч оставили комментарии к этой записи – восхищаясь моей храбростью и обещая поддержку.
К утру новость о вырубке леса занимала первую строчку в рейтинге информационных агентств. Сообщалось, что это один из самых крупных лесов в южном Подмосковье.
Еще через пару утр в двух шагах от фабрики расположился лагерь воинственно настроенных активистов, а я встал у них во главе. Предваряя их приезд, я действительно поставил палатку. А еще – прекратил бриться, чтобы создать у первых защитников леса ощущение, что я действительно тут жил, не имел никаких удобств и оттого зарос бородой. Они мне поверили. Поверили и включились в игру. В то же время я, тайком от них, ежедневно ускользал на фабрику, чтоб принять душ, пропустить пару рюмок и проследить за тем, чтобы производство не останавливалось.
Впервые в жизни мне удалось организовать столько людей, и это не стоило мне ни копейки.
Москва, Столешников переулок
