– Вас, вероятно, поставили в известность относительно планов перспективной застройки этой местности? – спросил Кацман.
– Это должно было произойти, когда вы получали разрешение на свою фабрику, – добавил Гузман.
– Иначе говоря, здесь пройдет федеральная трасса в Петербург, – Кацман.
– Вы ведь получали разрешение и должны знать об этом, не так ли? – Гузман.
– Несомненно, – я (неуверенно).
– Строительство начнется через два месяца.
– Однако уже через пару недель, мы планируем пригнать сюда технику.
– Это очень печально, но вам придется закрыть фабрику.
– Очень-очень печально.
– И это все? – спросил я. – Так просто?
– Есть еще кое-что, – откликнулся с готовностью Кацман. – За хамство, которым вы нас встретили, отсчитайте нам по три тысячи долларов.
– Наличными, – добавил Гузман. – Сейчас же.
– В противном случае, нам придется инициировать против вас уголовное дело.
– По поводу взятки, которую вы пытались предложить нам в начале нашей беседы…
Вот так вот просто и изящно двое чиновников высокого ранга объявили мне о том, что мой бизнес накроется медным тазом, а заодно – будто бы между делом – опустошили мой сейф на шесть тысяч долларов.
В какой-то момент это стало настоящим абсурдом. Выяснилось, что в сейфе нет таких денег – и тогда мне пришлось лезть в свою машину, смотреть, не осталось ли чего в бардачке, перетряхивать полки рабочего стола и, в конце концов, буквально выгребать мелочь из карманов. Господа приняли гору скомканных бумажек с чрезвычайным достоинством – ни один мускул не дрогнул на их чопорных лицах. Садясь обратно в свою машину и захлопывая двери, они даже позволили себе легкую остроту.
– Приятно иметь с вами дело, – язвительно улыбаясь, сказал Кацман.
С трудом, но все же я сумел выдавить ответную улыбку:
– С вами тоже, господа.
Больше всего в тот момент я жалел о том, что у меня нет гранатомета. Как здорово, думал я, было бы взвалить его на плечо, присесть на одно колено и хорошенько пульнуть гранатой в сторону отъезжающего черного «мерседеса». А затем с легкой улыбкой наблюдать, как кувыркаются в воздухе, подброшенные взрывом чиновничьи причиндалы в виде дорогих очков, папок из хорошей кожи и начищенных до блеска ботинок. С детства ненавидел начищенные ботинки.
Что ж. Требовалось обдумать происходящее и поставить в известность партнера. Хотя, какой в этом смысл, ей-богу? Я наперед знал, что скажет Алеша Шнеерзон – а он скажет: «Слушай, чувак, не доставай меня своими проблемами. Я тут даю интервью в «Форбс», в «Вог», или куда-то там еще». Но, все же я решил делать все правильно – по законам и по совести – а, значит, партнер должен все знать.
