– Это никуда не годисся! – говорит она.
– Так точно! – с готовностью подтверждает молодой человек. – Лучшая кожа, ровные швы, правильная маркировка и даже количество строчек на ручке совпадает с оригиналом. Но вся эта красота абсолютно никуда не годится!
Монограмма на коже была бы в точности похожа на оригинальную, если бы не одна маленькая деталь. Вместо буквы «Ви» в логотипе красуется отчетливая «ДаблЮ» – и этот вопиющий факт сводит на нет все попытки выдать сумочку за настоящую.
– Что поделать, – разводит руками молодой человек. – Тот мастер, который научил наш станок делать отпечатки на коже, ни черта не смыслил в правильном написании. Проблема была в том, что когда мы это заметили – очнувшись от радостной горячки – у нас уже был полный склад этого добра, и все его нужно было куда-то девать. «Ну, что, Алеша, – сказал я своему подельнику. – Фактически это тоже самое, что иметь склад спортивных костюмов с надписью «Abibas». Только в отличие от нас, чуваки, которые торгуют «Абибасом», не стремятся покорить мир высокой моды».
Думаешь, это его остановило? Ничего подобного.
– Они не заметят! – с пеной у рта убеждал меня Алеша Шнеерзон, вертя в руках сумочку с монограммой «LW». – Одна дополнительная черточка в названии ничего не решит!»
– Алеша, – возражал я. – Это полный провал. Мы клялись себе, что будем внимательны, что будем пресекать недочеты на всех стадиях производства. Мы перерыли фирменные каталоги «Луи Вьюиттон» – ты помнишь, да? – мы терроризировали их по почте и по телефону, и что? Мы облажались в самом главном, даже не сумев правильно написать их название.
– Кого это волнует?! – не сдавался мой подельник. – В конце концов, все остальные детали на этих чертовых сумочках выглядят как настоящие. Я не хочу, чтобы добро пропадало почем зря – тем более, что этого добра у нас целый склад!
Как я уже говорил, в иные дни мой подельник мог быть максимально красноречивым, и, видимо, это был именно такой день. На мои уговоры сдать сумочки оптом на какой-нибудь вещевой рынок, Алеша сверкал глазами и упирался изо всех сил.
– Послушай меня! – наконец сказал он, приставив указательный палец к моему носу. – Я не собираюсь размениваться на какие-то там вещевые рынки. Мой выстрел должен попасть в самое яблочко. И то, что на этих проклятых сумках одна буква написана неправильно, не остановит меня. Это ясно?
Я хотел возразить, что когда к нам придут милиционеры и предъявят обвинения в изготовлении контрафакта, он запоет совсем по-другому. Но он опередил меня. Нащупал мое больное место.
