Письмо паршивой овцы | страница 39
– Это же мрак какой-то, средневековье!
– А ничего и не средневековье. Баба Надя с дедой Петей через две недели расписались в сельсовете. И прожили в любви и согласии почти двадцать пять лет. А баба Люба ещё год в Утятинском педучилище доучивалась, постепенно к деду Вове приглядывалась. А потом они с ним тоже расписались. Он меньше прожил, старше потому что и осколков в нём много было. И баба Люба всегда говорила, что лучше её Володеньки она и представить никого не может. Нагляделась на другие семьи. Когда я молодая была, я от этих рассказов тоже возмущалась. Но знаете… когда я своего жениха в дом привела, баба Вера на него поглядела и сказала: «Ты меня не послушаешься, а я не в силах уже вас на путь истинный наставить. Поэтому я сегодня дарю тебе медальон моей мамы. Не на свадьбу, а перед свадьбой, и при свидетелях. А малый этот гнилой породы, предатель».
– Глаз-ватерпас, – покачал головой Царёв. – А Кожевниковы при разводе и вправду пытались золотишко в общее имущество включить?
– Да. Соседи, которые на сватовстве присутствовали, показания на суде давали. Так что брак по расчёту – неплохая вещь, если расчёт верный. Ну, ладно, будет о грустном! Давайте в главные ворота зайдём.
– Что такие высокие?
– А вы думаете, какая высота нужна, чтобы всадник въехал? Так вот, во времена моего детства тут был склад вторсырья.
– Что это под потолком мелом понаписано? Как добирались ребятишки?
– Этим записям не меньше тридцати лет. Видите доски? Это потолок обвалился. А по потолку мы в детстве лазили. Наш штаб был. Под стропилами секретики прятали.
– Догадываюсь, что эту надпись Игорь делал, – усмехнулся Царёв, указывая на «Малыши-карандаши, по тарелкам попляши».
Заглянули в манеж. Инна Леонидовна сказала:
– Спасибо вам, я успокоилась. Думала, тошно будет, а от овцеводов следов не осталось. Кроме разрушенного моста и пожара.
– Они сожгли?
– Нет, они мост разрушили, чтобы деревенские не ходили к ним корма воровать. А те в отместку берейторскую подожгли, где хозяева и работники жили.
Дошли ещё до разрушенного моста, Царёв постоял, что-то прикидывая.
– Сергей Сергеевич, я так понимаю, вы хотите эти земли прикупить?
– Как сказать… приехал я сюда чисто из любопытства. А вот поглядел, и захотелось мне конюшню завести…
– Ну, красота! – не удержал восторга шофёр.
– Вы учтите, лошади – это очень дорого. Дороже ваших крутых автомобилей.
– Да я что, скачки устраивать? Я каких-нибудь бракованных, старых. Чтобы ребятишек катать, например.