Длинная конюшня была расположена под прямым углом к берейторской. Дорога, ведущая вдоль неё, заросла травой чуть ли не по пояс. Сейчас, когда снег почти растаял, мокрая жёлтая трава лежала не земле плотно, как приглаженные рыжие волосы, а лопухи, чертополох и крапива торчали ржавой арматурой. А упиралась дорога в высокое здание без крыши.
– Это что, барский дом?
– Это крытый манеж.
– Уй-ё! – простонал шофёр. – Если бы я пацаном сюда попал, я бы… не знаю, я бы отсюда никуда бы не ушёл. Я и сейчас охреневаю!
– Да, Инна Леонидовна, – вздохнул Царёв. – У вас было счастливое детство. Мои игры проходили в Ветошном овраге на берегу Шилейки.
– Так и мои там же, – улыбнулась она. – Только на другом берегу. Ваш барак с городской стороны, а наш дом – с Ветошной. Мы там с Ирой Копыловой шалаши в лопухах городили. Сюда мы с мамами приезжали, когда у них отпуск был, или на выходные.
– Всё равно здорово, – сказал шофёр и полез по лопухам к окну. – Ух ты, тут жили, похоже.
– Да, это бабушки Любы денник, – пробираясь вслед за ним, сказала Инна Леонидовна.
– Денник?
– Это же конюшня. Когда бабушке Вере разрешили здесь поселиться с сёстрами, она заняла крайний денник. Поверх загородки старые доски приладила, на них всякий хлам навалила, чтобы тепло держалось. Буржуйку поставила. Только в первое время естественного освещения не было, потому что окна здесь под крышей, выше загородки. Потом родители школьников понемногу помогали обустраиваться, нижние оконные проёмы пробили. Сельсовет печника послал. А уж после войны, когда бабушка Вера женихов сёстрам приискала, дедушки четыре денника под комнаты обустроили.
– Как это приискала?
– Ох, молодым не понять. Мы, девицы из рода Ивановских, фигурами приземисты, на лицо неказисты. В мирное время ещё куда ни шло. А после войны женихов стало мало, они имели возможность перебирать. Так что баба Вера взяла это дело в свои руки. В войну в больнице госпиталь был. Когда фронт на запад покатился, вслед за ним и госпиталь ушёл. Остались здесь несколько солдатиков-инвалидов на долечивание. Она к ним присмотрелась, расспросила, двоих в гости позвала. Один молоденький был… деда Петя Пинегин, родом из Конь-Васильевки, но круглый сирота, совсем без родни. А другой, деда Вова, ему уж под сорок лет, у него вся семья в Белоруссии погибла. Ну, угостила их, посидели за столом, поговорили. Она им и говорит: вот, мол, вы одинокие, и мы такие же. Приглядитесь к моим сестрёнкам, они у меня хорошие. Девчонки заплакали, а из-за стола выйти не посмели, она их в строгости растила. Мужики ушли думать, а баба Вера сёстрам сказала: «Мы здесь чужие, вам заступники нужны. А у этих на двоих три руки, три ноги. Будут хозяевами и заступниками».
