Там, среди лотков, киосков и контейнеров, она любила бродить, просто любуясь видом новеньких, в блестящих твердых глянцевых обложках, с хрустящими новыми страницами книг, которые еще пахли типографской краской.
Но сегодня, учитывая их непростую финансовую ситуацию в семье, Полина даже не намеревалась продвинуться дальше книжной барахолки.
Подходя к книжным развалам, Полина стала еще издали всматриваться в продавцов, которые стояли, выставив перед собой книги, кто на газетке, кто на тележке, кто на полиэтиленовой пленке, кто просто держал в руках. Некоторых из этих продавцов Полина уже знала. Вот дед Миша, старенький, но крепенький мужичок восьмидесяти лет. Его сын, как только страну начало трясти, уехал в Америку и звал отца к себе. Но дед Миша цепко держался за свои корни и сказал сыну, что пока он еще может дойти до туалета своими ногами, никуда он отсюда не уедет. И, несмотря на то, что благодаря сыну, дед Миша в деньгах не нуждался, он приходил на книжную барахолку каждые выходные, несмотря на погоду, как говорил он, окунуться в жизнь. В паре метров от деда Миши стоял Алик. Мужичок неопределенного возраста, всегда в тельняшке и фуражке, похожей на морскую бескозырку, ходил ли он в плавание, служил ли во флоте этого никто не знал – Алик всегда делал загадочный вид как только его об этом спрашивали. Алик сильно любил выпить, но не чтобы запойный алкоголик, а так, в компании, для расслабления духу и тела, как он любил говаривать. При этом пиво за алкоголь не считалось, а шло в употребление вместо чая. Но до двенадцати часов крепких напитков ни капли в рот, утро – это святое время дня. А вот в обед принять стопочку, да вечерком с друзяшками чинарик опрокинуть – это добавляло красок в его жизнь. Алик нигде не работал, жил в двухкомнатной квартире в центре, одну комнату сдавал студентам, сам жил во второй и потихоньку распродавал домашнюю библиотеку, так как жить на что-то надо. При этом свои книги продавал не каждому, и относился к ним как к детям. Всегда выспросит у покупателя, кто он да что он, да для каких целей книгу берет, не дай Бог на растопку печи на даче.
Сегодня Полина увидела новое лицо. Женщина в возрасте стояла в сторонке и, как бы стесняясь, держала в руках книгу. Рядом у ног стояла большая сумка и из нее выглядывали корешки других книг. По внешнему виду женщина походила чем то на дачницу: синие из плотного хлопка широкие штаны длиной чуть выше щиколотки, серая, похожая на армейскую, футболка доходящая до линии бедер, а сверху на плечи накинута ветровка. Жарковато ей должно быть в ветровке то, солнце вон как жарит. Даже в тени от деревьев Полина чувствовала как по спине, под тканью сарафана, между лопаток скапливаются капельки пота. На голове у женщины красовалась белая хлопчатобумажная панама, одетая то ли для защиты от солнца, то ли для тепла, если вдруг осенняя погода даст сбой и внезапно похолодает. Образ дачницы спешащей на электричку завершала обувь – светлого цвета, когда бывшие или голубыми, или серыми, тряпичные тапки, а-ля балетки. Лицо женщины выражало заинтересованность происходящим. Она с любопытством оглядывала проходящих мимо нее людей и все пыталась заглянуть им в глаза каждый раз приподнимая руки, в которых она держала книги. Выглядело это как «
