Только выйдя на крыльцо, девушка поняла, что ошиблась. Веня тоже не терял времени – в полдвора перед ступеньками её парадного белилами был размашисто написан ещё один телефон.
2012 г.
Кот
Ленинград, декабрь 1937 года
Стекло превратилось в сплошной лёд, его уже нельзя было растопить дыханием и понять, где проезжаешь. И не ясно, действительно ли это тот же город и тот же день, или же это всё уже прошлое. Узорчатые оранжевые отблески, пробившиеся сквозь оконную льдину, падали ей на колени, на сложенные руки в белых варежках. И капля, упавшая вдруг на рукав тоже легкомысленно заблестела оранжевым.
Даша отвернулась от всего трамвая, прижалась лбом к колючему стеклу, чтобы никто не видел, как она плачет. Последние три дня она постоянно, неожиданно, не отдавая себе в этом отчёта, начинала плакать, и с этим ничего нельзя было поделать. Слёзы лились сами по себе, без всхлипов, без задыхания. И на службе приходилось низко склоняться над машинкой, в магазине – утыкаться в витрину, на улице – прятать лицо в бобриковый мех воротника.
Ещё ничего не произошло, а она уже пряталась. Впрочем, сегодня она явственно поняла, что произойдёт.
Отца, военинженера, арестовали ночью третьего дня. Дашу потрясло, насколько стремительно, нагло и буднично это случилось. Безразличного лейтенанта ничего не смущало – ни то, что отец старше его, ни застывшая в безмолвном ужасе Даша, да и полуночное вторжение он видел обычным делом. Когда отца увели, Даша не закрыла двери. Села на пороге в халате и просидела так очень долго.
Конечно, она много слышала о том, что такое случается. Да что слышала! Этот одинокий майор с печальным лицом, живший этажом выше. Той ночью не спалось, она вышла в переднюю и увидела отца, стоявшего у входной двери. В застывшей холодной тишине были различимы слова с лестницы. Два дня спустя квартиру майора уже заняли другие люди… Ещё женщина из конторы… она тоже пропала внезапно, говорили – следом за мужем…
Но все равно не может этого быть! К тому же, Даша всегда чувствовала перемены отцовского настроения, и ничего не предвещало беды! В тот вечер он вернулся веселый, они поужинали, прочитали письмо от мамы…
Даша опустила руку в карман пальто и нащупала три толстых надорванных конверта. Она нашла их утром, письма были спрятаны в щель между столом и бюро. Слёзы снова подступили к горлу – папа спрятал их в тот момент, когда раздался звонок в дверь, не хотел, чтобы смотрели мамины письма, чтобы узнали, где она.
