Спала и миссис Мэнипл. На ней была пышная ночная рубашка вся в рюшечках, складочках и прошивках. В ее молодые годы такие ночные одеяния требовали долгого и упорного труда. Их строили как хоромы. Она по-прежнему шила их сама по выкройке, оставленной ей бабушкой. От бабушки же она твердо усвоила истину, что открытое окно после захода солнца непременно приводит к преждевременной смерти. Ночной воздух, по ее мнению, был опасен для здоровья, поэтому окна на ночь всегда следовало тщательно закрывать, за исключением того периода времени, который у Мэнни именовался «верхушкой лета». Поскольку на дворе стояла осень, то все окна уже были герметично закрыты. В спальне сильно пахло камфорным маслом, лавандой и скипидаром.
Во сне миссис Мэнипл казалось, что пахнет бергамотом и розмарином. Пахло от пучка, зажатого в маленькой пухлой ручке. Ручка принадлежала ей, шестилетней девочке по имени Лиззи Мэнипл. Маленькая ручка вспотела, так крепко девочка сжимала ею пучок цветов, а поэтому розмарин пах еще сильнее. Почти все ученики воскресной школы приносили цветы своей учительнице, старенькой мисс Эддисон. Она жила в небольшом коттедже у Крэмптонской дороги, приходилась теткой молодому доктору Эддисону и пользовалась у всех большим уважением. Она учила с детьми катехизис, и они повторяли вслед за ней трудные бесконечные вопросы:
«Каков мой долг по отношению к соседу?» — эхом прозвучало в ее голове.
«Учись и зарабатывай хлеб в поте лица своего», — это говорила Мелия Парсонс. И еще: «Выполняй свой долг». «Я выполнила свой долг. Мне все равно, что другие говорят: я сделала все как надо», — подумала во сне мисс Мэнипл. Но мисс Эддисон во сне поглядела на нее ясными голубыми глазами и сказала: «А теперь, Лиззи, твоя очередь». И Лиззи Мэнипл пропищала: «Ни помыслом, ни делом не причиняй никому зла; не держи ни зла, ни ненависти в сердце своем».
За стенкой рядом лежала на спине Полли Пелл. Ее худенькое, детское тело едва обозначивалось под одеялом. Окно в ее комнате было распахнуто настежь. Ночной ветерок шелестел листьями деревьев. Сквозь сон Полли казалось, что это шелестят сотни газетных листов. Она хотела убежать от них, потому что там везде были ее фотографии на первой странице. Все оборачивались, все глазели на нее. Она не могла этого вынести. Она хотела убежать, но ее ноги вросли в землю. Она опустила глаза, и не увидела своих ног, и не могла сдвинуться с места. Шелест газет стал громче… Она вскрикнула, проснулась и услышала, как ветер шуршит листьями каштана за окном. Летняя жара высушила их, и они шелестели, как бумажные. Лоб и руки у Полли были мокрые от пота.
