Лэм держался спокойно, даже доброжелательно. Он обещал себе, что задаст ей только самые необходимые вопросы. Подождав, пока она устроилась, Лэм задал свой первый, как всегда, наиболее несложный вопрос:
— Вы долго живете в Леттер-Энде?
— Да, — прозвучало почти шепотом.
— Двадцать пять лет, кажется?
И снова он услышал тихое «да».
— Когда-нибудь подумывали о том, чтобы уехать отсюда?
Едва слышное «нет» было ему ответом.
— Но теперь вы уезжаете? Или, точнее сказать, собирались уехать до того, как погибла миссис Леттер?
— Да.
— Почему?
— Миссис Леттер понадобилось иначе организовать ведение хозяйства и дома, — ответила мисс Мерсер, крепко сцепив руки.
— Значит, она отказала вам от места?
Видимо, он намеренно задал ей вопрос в такой грубой форме. Слабая краска появилась на ее щеках, но, сохраняя внешнее спокойствие, она с достоинством ответила:
— Не совсем так. До сих пор из-за недостатка обслуживающего персонала всю работу по дому делили между собой миссис Стрит и я. Это было временное соглашение. Миссис Леттер, — на этом имени она запнулась, — миссис Леттер удалось найти дворецкого и двух горничных.
Лэм пристально взглянул на нее.
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Тогда я поставлю его иначе: вас попросила оставить этот дом миссис Леттер или инициатива исходила от вас?
Легкий румянец сбежал со щек мисс Мерсер. Всегда тяжело смотреть, когда всякие краски теряет лицо и без того бледное. Ее губы слегка приоткрылись и снова сомкнулись.
— Я вас слушаю, мисс Мерсер.
Губы полуоткрылись. На этот раз она нашла в себе силы ответить:
— Моему пребыванию здесь наступил конец.
— Так. Теперь вернемся немного назад. Каковы были ваши обязанности в доме перед женитьбой мистера Леттера?
— На это довольно трудно ответить. Я вела хозяйство. До той поры, пока миссис Стрит и мисс Джулия не покинули дом, чтобы служить в военном госпитале, я смотрела за девочками. После смерти миссис Вейн это было необходимо.
— Собственно, вы заняли место миссис Вейн.
— Ее никто не мог заменить, — впервые оживившись, проговорила мисс Мерсер. — Я просто старалась делать, что было в моих силах.
— Можно ли утверждать, что вы находились на положении близкой родственницы? Ведь именно вы, в конце концов, вели дом и заботились о детях.
— Думаю, что да, можно.
— Но вам платили жалованье?
Щеки ее опять вспыхнули, но тут же побледнели снова.
— Да.
— У вас были какие-то свои средства?
— Нет.
— Вы не собирались поступать на службу?
Она покачала головой.
