Серж открыл бутылку шампанского. Пробка с хлопком улетела к потолку. Кольгрима проводила ее взглядом. Пробка, не упав на пол, исчезла.
Молча выпили шампанское.
– Ну, ребята, вы тут допивайте без меня, а я пойду, отдохну. И уберите весь этот… – она сапожком наступила на пепел и растерла его по полу, – мусор. Кресла я вам пришлю.
Уходя, она посмотрела на вешалку и вспомнила, что точно положила шапку на полочку. «Значит, у них, проклятых!»
На кухне хозяйку встретил Мишель.
– Стикс у себя?
– За компьютером, госпожа.
– Скажи, чтобы пришел ко мне.
Кольгрима поднялась к себе. Зашел Стикс.
– Присаживайся. В ногах правды нет.
– Нет ее и выше, – сказал программист.
– Я решила тебя простить. Знаешь, за что?
– Нет. За что?
– За честность. В людях я ценю, прежде всего, честность, – Кольгрима подчеркнула «в людях».
– Ты, госпожа, просто используешь их честность.
– Да, использую! Честно использую. А не применяю силу, как некоторые колдуны. Сила есть – ума не надо! Чувствую, заканчивается мой век. – Волшебница правым глазом уронила слезу, а левым внимательно следила за Стиксом. Но тот никак не отреагировал. Помолчал и, пожав плечами, произнес:
– Твой век еще впереди.
– Твоими устами да мед пить. Но нет пророка в моем отечестве. – Кольгрима печально вздохнула.
– Он еще не начался, твой век, – повторил Стикс.
– Может, ты и прав, – снова вздохнула колдунья. – Пока лишь одна сила правит миром. Честности как не было в нем, так и нет. Я вот что решила. Сделаю тебя моим правопреемником. Всё, чем я владею, и всё, что я умею, станет твоим.
– Что так? – спросил Стикс, не чувствуя восторга от столь заманчивого предложения.
– Сдаю. Силы уже не те. Одни вздохи остались.
– Так они в век честности и не нужны будут, эти силы, – возразил правопреемник. – От них одно лишь смущение. Главное, честность не сдать никуда.
– Ладно, ступай! Но ты понял, о чем я. Всё равно другого наследника у меня нет.
«Сойдет и побочный байстрюк», – подумал Стикс, но не произнес этого вслух.
