– Понимаю, – ответил Так-так. – Слегка. Это третейский суд, который возглавляет сама роува Кольгрима.
– Разве такое возможно, чтобы человек судил самого себя? Разве что на исповеди в церкви…
Кольгрима при этих словах поморщилась.
– Такое невозможно! – ответил Так-так. – Ведь с нами этот арбитр не был согласован. Но это не главное. Судья не может быть одной из сторон в гражданском процессе! Он не может быть даже свидетелем в деле, где совершает правосудие! За это его самого будут судить!
– Вот и я о том же. Чтобы она совершала право-судие? Право, смешно! – Нойд подбросил листы договора вверх. Они вспыхнули, и на каменный пол упал черный пепел.
Кольгрима с перекошенным лицом подскочила. Нойд тоже встал.
– Вы не получите девчонок! – взвизгнула колдунья. – Никогда не получите!
– Ты их сама мне отдашь. Сейчас же, – сказал шаман и направил на Кольгриму свой посох. – Не вздумай жать на кнопку. Знаю о ней. Не забыл. Вот-вот, отойди подальше от кресла. И не дергайся. Здоровее будешь. Где девочки?
В бешенстве ведьма даже забыла, как зовут ее слугу.
– Ты! Как там тебя? Стикс! Где они?
– Наверное, у Мартонена. А может, уже и дома.
– Ты что? Ты отпустил их?!
– Отпустил.
– Да я тебе!..
Нойд посмотрел на Так-така и на Петра.
– Видимо, не имеет смысла продолжать разговор. Тем более подписывать договор. – Шаман посохом пошевелил пепел на полу. – Но я не столь наивен, чтобы верить на слово. Так-так, посмотри у этого, Мартонена, там ли девочки. Знаешь, где это?
– Знаю.
Нойд снял с пояса амулет и дал его Так-таку. Тот тут же исчез. Шаман продолжал стоять. Кольгрима, Ахеронт, Стикс и Серж замерли, боясь пошевелиться.
Через пять минут Так-так появился. Вернул амулет владельцу.
– Они уже дома у Ирины. Мартонен отвез.
– Теперь всё, – сказал нойд. Он коснулся кресла Кольгримы. Трон ведьмы вспыхнул и с оглушительным треском сгорел. Шум стоял такой, словно обрушилась на подлесок трехсотлетняя сосна или сорвалась с места огромная стая ворон. – Живи. Но не попадайся мне в третий раз!
Шаман протянул посох Так-таку. Тот взялся за него и положил руку на голову Маклеода. Петр, утолкав Григория за пазуху, взглянул на растерянную колдунью (она сейчас вовсе не выглядела импозантно и устрашающе, как любила представляться людям) и взялся за посох. Через секунду от делегатов не осталось и следа. Лишь ветерок взметнул кверху черный пепел сгоревшего договора.
Кольгрима подошла к креслам и опустилась в одно из них.
– Серж! Нет, ты, Ахероша! – тихо произнесла она. – Разлей шампанское. А ты, Стикс, вон с глаз моих!
