Арнольд Рэндом набрал полные легкие воздуха и откинулся на стуле. Краска сошла с лица, стук в ушах прекратился, и, собравшись с мыслями, он сказал:
— Вы ошибаетесь, я не убивал его.
— И сколько людей поверят вам?
— Не знаю.
Она подняла брови.
— Двенадцать присяжных? Сомневаюсь.
Он тоже сомневался в этом. Обвинение, угроза, шантаж, яростная сцена в церкви — и Уильям Джексон лицом вниз в протоке, найденный мертвым в такой подходящий момент.
— И все-таки это неправда, — сказал он.
Все это время Милдред Блейк сидела, наклонившись к нему через угол стола. Теперь она выпрямилась, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.
— Если я вам поверю…
Он повторил то, что уже сказал:
— Это неправда.
Рассчитанно медленным движением она стала снимать рваную перчатку, глядя не на него, а на появлявшуюся из перчатки руку. Уродливую, костлявую, плохо ухоженную, с коротко подстриженными ногтями, желтовато-бледными. Сняв перчатку, она положила ее на книгу и сказала:
— Мы уже давно знаем друг друга. У каждого есть долг перед обществом, но есть долг и перед друзьями. Если я поверю, что смерть Уильяма Джексона — простая случайность… — она говорила медленно, растягивая слова.
— Как я могу убедить вас? Я не трогал его!
— Если я смогу в это поверить, может быть, я пока воздержусь от визита в полицию. Я говорю — может быть.
— Милдред!
— Вы не убивали его?
— Нет! Нет!
— Вы не ходили за ним и не толкали его?
Почти потеряв дар речи, Арнольд Рэндом качнул головой, мучительно стараясь найти слова, которые могли убедить ее или растрогать. На ум приходили только самые простые:
— Я никогда не прикасался к нему. Он ушел — я закрыл инструмент и тоже ушел. Я не трогал его.
После зловещей паузы она сказала:
— Хорошо, я верю. Не думаю, что кто-нибудь другой поверил бы, но в целом я верю. Но если я никому ничего не скажу, я подвергаю себя риску. Думаю, вы это понимаете.
— Никто не узнает.
— Надеюсь, но все может быть. Я говорила на вечере у викария, что собираюсь в церковь, побеседовать с вами о том, что нужно будет играть в воскресенье. Может быть, кто-нибудь видел, как Уильям Джексон входил в церковь или выходил из нее.
— Было темно, — возразил он.
— Да, было темно. Но все же риск есть. Я должна быть осторожной. Если я сделаю это для вас, вы должны кое-что сделать для меня.
Он облегченно пробормотал:
— Да, все что угодно.
Ее голос был тверд и деловит:
— Ваш брат Джонатан перед смертью взял у нас в долг крупную сумму денег.
