Той ночью Катя спала не в нашей комнате, а в каком-то другом месте. На утро она появилась, но не отвечала ни на чьи вопросы и вообще не произносила ни слова. Молча она провела ещё несколько дней, потом всё-таки пришла в себя, но такой активной, как раньше, уже больше никогда не была.
С тех пор положение Кати в группе изменилось. К ней по-прежнему относились со смесью уважения и лёгкой опаски, но лидером она быть перестала – скорее, наоборот отстранилась ото всех и почти всё свободное время проводила в одиночестве. Единственной, с кем она продолжила иногда общаться, стала я.
Наши отношения были странными. Когда мы с Катей находились в группе среди других ребят, она практически не обращала на меня внимания и вела себя одинаково отстранённо по отношению ко всем вокруг. Но когда мы оказывались с ней где-то наедине, она внезапно прерывала молчание и начинала торопливо делиться со мной мыслями, которые у неё накопились, словно стремясь как можно скорее выпустить пар через ненадолго открывшуюся щель, а я просто слушала её, очень редко что-либо отвечая: кажется, ей этого и не требовалось.
Однажды во время тихого часа Катя рассказала мне правду про своих родителей. Они были алкоголиками: запомнила она их пребывающими в бесконечных запоях.
Иногда они пропадали где-то по нескольку дней, а Катя ждала их дома одна. Когда становилось совсем страшно, она забивалась под стол и вслух рассказывала сама себе сказку про гусей-лебедей, которую знала наизусть: родители уехали на ярмарку, сестрица загулялась на улице, и маленький братец остался дома один, пока не прилетели гуси-лебеди и не утащили его… На этом моменте Катя от напряжения переходила на крик и дальше орала себе сказку, успокаиваясь лишь на том моменте, когда сестрица спасала братца из плена.
Однажды родители пропали настолько надолго, что за время их отсутствия дома закончилась вся еда, и Катя была вынуждена стучаться в двери к соседям с просьбой её покормить. Тогда кто-то сообщил о происходящем в органы опеки, через пару дней за Катей приехали и забрали её в интернат.
В тот день рождения, когда приехала мама, Катя подумала, что наконец-то она поедет домой. Однако то, что рассказала мать, погрузило её в отчаяние. Оказалось, что, когда Катю забрали в детский дом, мать с отцом лишили родительских прав. Спустя год после этого папу убили в драке. Мама, проведя ещё несколько лет в запое, решилась подать иск о восстановлении в родительских правах, и во время этих судебных тяжб ей и позволили увидеться с дочерью. Но по перегару, исходящему от неё, а также по выражению лиц сотрудников органов опеки, стоящих рядом, Катя поняла, что никакого восстановления не случится. В тот момент она утратила надежду.
