–– У меня есть золотишко, могу расплатиться за бабу. Дай хоть потрогать, – Василий тяжело поднялся со стула и, шатаясь, направился к печке.
Митька пьяно дремал, пристроив голову на столе. Очнувшись от визга Ларисы, он мутными глазами смотрел на дружка, который стягивал одеяло с печки.
Тяжёлый кулак Дмитрия, который был на голову выше Васьки, не заставил себя долго ждать. После одного удара в голову, последовали пинки во все доступные части тела и, окончательное выкидывание гостя на улицу. Молча вылетел Васька из ворот, прямо харей в утоптанную глину.
Почти трезвый Василий по дороге домой забрёл к сердобольной соседке. Римма денег не дала, только налила миску горячего супа. Есть после Ларискиных харчей не больно-то и хотелось, но про запас схлебал всё. Когда ещё придётся пожрать, денег-то совсем нет.
Так и не пристроил таёжник своё награбленное золото, не получилось поменять его на деньги. Римме тем более такое не нужно. Даже предлагать не стоит, только напугается и, вообще, двери открывать не станет.
–– Что же ты творишь, Василий! Пьянка никого до добра не доводила. А тебе разве можно пить? Лучше сразу иди сдавайся в тюрьму, пока не случилось чего.
–– Чего хорошего бы сказала, а то всё ворчишь, ворчишь… Надоела…
–– Надоела? А что же ты ко мне, как к тёте родной приходишь? Надоела я ему! Да я ни разу у тебя в доме с твоего приезда не была. И ты ступай, чтобы я твоей ноги не видела больше. Ишь ты! Надоела!
–– Чо завелась? Ну хошь, золота тебе дам? Думаешь, я совсем нищий? Да я могу всю вашу улицу купить, если захочу. Неохота мне просто…
–– Шагай, Василий, хватит болтать что попало. В городе и без тебя ужасы творятся. В газетах такое не пишут, но народ зря болтать не станет. Люди стали пропадать. Утром уйдут из дома, и с концами.
–– Я их не встречал…
–– Тьфу! Язык твой поганый! Недавно потерялась женщина из нашего района, я даже знаю кто такая. Не нашлась ещё.
–– Теперь понятно, зачем менты ко мне с утра приходили. Облавы, суки, устраивают. Я тут чистый…
–– Тут? А где не чистый? Всё, Василий, иди и больше не приходи, мне некогда с тобой заниматься.
–– Да пошла ты!
Ноги опять понесли Ваську к дому дружка. Вокруг темень, на маленьких улочках фонарные столбы были редкостью. Спотыкаясь и матерясь, Василий добрался до знакомого забора и свалился под ним. Голова трезвая, а ноги не слушаются.
Заскрипела дверь хаты, Васька приник лицом к ветхому забору. На крыльце, освещённом яркой лампочкой, стояла Ларочка, стараясь надеть уличные башмаки. Её пышная красивая фигурка изгибалась с такой непозволительной страстью!
