Выбравшись наружу, Эля заметила, что гиря на самом деле совершала бандитизм не в одиночку; высокий желтый кран в форме от руки слепленного фингала пытался удерживать черную стальным тросом. Впрочем, вскоре Эля позабыла о случившимся. Она дошла до места назначения; одноэтажное здание в форме перевернутой кружки горячих напитков, из девственно-белого кирпича, с нелепыми матовыми окнами, раскрыло свои двери находившейся внутри кофейней.
– Здравствуй, Эля! – послышалось из-за барной стойки, и Эля помахала в сторону голоса. – Привет, Вася, – прошептала она.
Вася была одета в тусклую бордовую форму, ее лицо прикрывала тонкая вуаль из мягкой ткани бананового дерева. Эля прошла в конец зала и бросилась на мягкий, обитый рысьим мехом, диван. Она расслабилась и стала рассматривать средневековые фрески на потолке. Когда небольшая тяжесть в пояснице от пешей прогулки пошла на убыль, Эля поняла, что стихотворения в наушнике кончились много минут назад. Она подумала о том, что мертвый поэт, должно быть, устал смыкать свои ставни зубов, что ему хочется вновь верещать свои однообразные строки, но погруженное в тепло зала Элино тело не хотело никаких чужих душевных сплетен. Она расстегнула пальто (оно мирно посапывало в силу своего возраста), достала из пакета старый альбом без обложки; его пожелтевшие и со временем поеденные подкроватной жужицей страницы были заполнены короткими треугольными фотографиями.
Эля пришла в себя и отложила альбом, чтобы потянуться себе под крыло, но в последний момент отстранилась в нерешительности: мимо пролетела официантка с пустым подносом и таким же взглядом. Сама кофейня была также пуста. За баром тарахтела пыльная кофемашина, сквозь ее дребезжащий звук Вася напевала неразборчивые арии. Официантки, их было две и в бордовом их было, разминали пальцы своих ступней полетами по круглому залу, думая о чем-то своем и, возможно, вечернем.
Эля вздохнула и вышла в туалет. Первым делом, она увидела зеркало и себя в нем. Она рассмотрела лицо в отражении, щеки ее были еще красны от прохлады и дальнего пути (как никак, она шла до центра с промышленного района, что находился на окраине соседнего города). Эля вздернула нос и достала из ноздри большую желтоватую саранчу. Та успела пожелать доброго дня и здравствия, но Эля сморщилась и смыла неприятную в умывальник. Потом она опустошила одну из бутылочек, пару раз ополоснула рот и закрыла глаза. Вода была приятна на вкус. Где-то в желудке сладко заурчало и стало теплее прежнего. Скромный свет туалета ласково шептался с кожей лица. Если бы Эля была вольна, она бы осталась в таком состоянии на долгое время, не прерывая его никакими перерывами других потоков воздуха, однако, она решила кончить умиротворение и вернуться к покою в зал.
