— О чем ты думаешь? — улыбаясь, спросила она.
Глубокие морщины слегка разгладились.
— Ни о чем, что стоило бы обсуждать.
— Тогда о чем же нам говорить? Ты прочитал за последнее время что-нибудь интересное?
Марк с явным облегчением воспринял предложенную тему. Они говорили о книгах, фильмах, музыке. Сидящему напротив Эллиоту они казались поглощенными беседой. Ваза заслоняла их, но когда Филлида наклонялась в сторону, он видел ее блестящие глаза и румяные щеки. Шампанское в ее бокале оставалось нетронутым, и Эллиот, продолжая вымученный разговор с Брендой, интересовался, что вызвало подобное оживление. Когда он впервые увидел Филлиду в гостиной, она выглядела бледной и апатичной. Или ему это только показалось? Нет. У него буквально сердце упало при виде ее бледного лица.
Бренда Эмброуз бросила на него недовольный взгляд.
— По-моему, ты меня не слушаешь!
Эллиот с трудом заставил себя перенести внимание с Филлиды на Бренду.
Когда с индейкой было покончено, перед Джеймсом Парадайном поставили горячий пудинг с изюмом, А Лейн и горничная начали разносить пирожки с мясом и желе. Набирая полную ложку желе, Филлида встретилась глазами с Эллиотом. Он сразу же перевел взгляд с ее лица на левую руку, придерживающую предлагаемое блюдо. Рука была обнажена от плеча до кончиков пальцев. Краска бросилась в лицо Эллиоту и медленно отхлынула назад. Ему не приходило в голову, что Филлида больше не носит обручальное кольцо. Этот неожиданный факт подействовал на него, как пощечина. Эллиот чувствовал, что им овладевает холодная ярость…
Грейс Парадайн смотрела через стол на своего брата. Момент слепящего гнева миновал, и теперь она была очаровательной, радушной хозяйкой, другом и наперсником всей семьи. В течение двадцати лет, если возникали какие-либо сомнения, все говорили: «Спроси тетю Грейс — она знает». Только Эллиот Рей держался особняком, никогда ни о чем ее не спрашивал, А потом забрал у нее Филлиду. Она всегда считала его вором, хотя он и не сумел сохранить украденное. Филлида вернулась назад. Конечно никак нельзя было ожидать, что Джеймс именно сегодня приведет сюда Эллиота и что Эллиот настолько утратит остатки достоинства, что согласится прийти. Грейс не помнила, чтобы хоть раз в жизни испытывала такую бешеную ярость, но тем не менее смогла ее скрыть. Если ее щеки раскраснелись, то это было ей к лицу, А если она говорила чуть меньше обычного, то внимательно слушала Дики, рассыпавшего похвалы Лидии, и Фрэнка Эмброуза, жаловавшегося на Айрин.
