3. До ненависти.
«Если бы только знал, что со мной происходит каждый раз тогда, когда ты покидаешь меня. Ненавижу эти мгновения опьянения до тошноты. Глаза в ночи вспышки, съедать тебя ими, растягивая удовольствие до боли в них, осознания невозможность и скоротечность встреч. Каждый раз прощаться как будто на веки, уже скучая через секунды. Ждать твоих разговоров, формируя в сознании горделивые ответы. Бояться тебя отпустить и отпускать с болью. Рвать себя на части и собираться вновь в целое, чувствуя усталость в веках, дрожь в руках. Накручивать себя мыслями-цепями. Ждать тебя как лето. Прощаться с тобой слезами осени. Мечтать, но уже не о светлом. Сгорать, но уже не от нежности. Спать уже из необходимости. Смотреть на все, но уже не теми глазами. Погружаться, но уже не в море. На самое его дно с головой. Ненавижу».
4. К апатии.
«Нет больше энергии. Совсем охмелевшая плыву по течению. Не могу так больше жить, дышать полной грудью. Не отпускает память о тебе мою светлую, но такую затуманенную голову. Всюду чувствуется присутствие тебя: предметах, мелодиях, воздухе. На границе двух проплывающих мимо облаков прорисовывается твой образ. И движение головы в мою сторону. Ты ещё улыбаешься, так искренне и будто освещен тысячей лампочек. А я смотрю на тебя удивленно, обескураженно как тогда, когда нас представили друг другу. Устала от тебя».
– Этот негодяй Кэрри нас кинул! – вне себя от негодования в палату к Джорджу влетел Доминик.
На кровати в халате, свесив босые ноги, сидел Джо. Сегодня его готовили к выписке из больницы. Ключица от ранения почти зажила, осталась легкая боль. Джо застыл и непонимающим взглядом уставился на Доминика, лицо которого сильно осунулось и обросло щетиной.
Он брезгливо поморщился:
– Что с тобой? Ты видел себя в зеркале? Выглядишь как обезьяна и чушь несешь под стать ей. Кэрри – мой давний приятель, я ему доверяю.
Доминик приблизился к Джо и справляясь с одышкой затараторил:
– Как же, приятель. Bastardo![17], – и продолжил ругаться на итальянском языке.
Джордж принюхался и скривился:
– Фу, ты, черт, сколько дней ты пьешь, Доминик? От тебя разит как от портового бродяги. Приди в себя. Ты что белую горячку словил?
Доминик зло взревел:
– Причем тут горячка, придурок? Скоро гореть будем мы, тупая ты морда. Этот твой так называемый приятель слил наши акции в какую-то мелкую контору. Она на грани банкротства! Попали не только мы, но и Рональд с Эриком, представляющие «Пежо» на рынке.
