– Чуть не забыл. Та девушка приходила и оставила тебе кое-что, – пояснил друг.
Дэймон в удивлении стал вертеть в руках коробку и поблагодарил Барни.
Зайдя в офис, он увидел разгневанного босса и бланк заявления об увольнении на своем столе. Размашисто подписав его и не говоря ни слова, он покинул здание. На стоянке уже верным другом его ждал арендованный опель. Заведя мотор, он поглядывал на коробку. Дэймон в нерешительности застыл и лишь нервный сигнал отъезжающего автомобиля вывел его из оцепенения.
Выехав с парковки, он направился в сторону Чарльзтауна. Притормозив недалеко от того места, где они тогда с Софией наблюдали за движением реки, он, набравшись смелости открыл коробку. На колени высыпалось несколько аккуратно сложенных, пронумерованных листочков. Один из них был из нежно-голубого картона и значился под номером один.
Дэймон стал вникать в написанный текст:
«1. Я долго думала, стоит ли тебе знать, что мною чувствовалось… Многогранно. Остро. Глухо. В разные дни. Те мысли, что приходили первыми и всплывали на поверхность. Как ты сказал тогда, мгновенные и истинные. Раз ты открыл эту коробку, значит решилась. Что ж, знай. Прошу только об одном. Читай последовательно, каждое письмо под нужным номером. Письма не все, не буду таить. Наверное, самые отчаянные. Ведь иногда так сложно заставить себя писать или на это совсем не остается сил, когда мысли путаются. Прощай, не твоя. София».
2. От любви.
«Мне было так пусто и одиноко, пока в моей жизни не появился ты. Ворвался в мою жизнь и вырвал все бывшее с корнем. Люблю тебя до опьянения. Голова кружится, но мне это не важно. Умиляюсь тебе, живу тобой. Страшно. Очень. Разбираю твои шаги и улыбки по нотам. Отмечаю детали. Буйно помешанная. А хотелось бы быть частью тебя, жизни твоей. Участия. Стать птицей, что любовно вьет гнезда на дереве у твоего окна. Оберегать твой дом от невзгод. Радовать тебя по утрам развеселым пением и чириканьем. Встречать рядом с тобой весну и лето. Или стать тем утренним кофе, что ты держишь в своей руке, стоя у окна, наблюдая за движением облаков. Быть испитой тобой до дна, до самой последней капли, самой сладкой. Дать возможность тебе проснуться от меня, осветлить ещё захваченные сном мысли. Быть в тебе, крепить тебя, обжигать тебя. Быть тем отчетом, над которым ты так трепетно работаешь в течение дня, ощущать тепло твоих пальцев, движущихся по бумаге от строчки к строчке. Видеть твое сосредоточенное лицо и как ты стараешься сделать меня лучше, выделяешь нужное, прошивая до основания и, завершив меня, самодовольно улыбаешься. Быть тем ветром, что невидимо касается твоих губ во время обеденного перерыва в парке, когда ты, откинувшись на траву, шумно вдыхаешь свежесть крон и выдыхаешь, слегка приоткрыв губы. Тем лучом солнца, что ласково касается твоей щеки по пути домой, сопровождая тебя. Той искоркой, которая загорается в твоем взгляде от радостей, что иногда дарят тебе люди и их мир. Люблю».
