Ему было стыдно это говорить, но не говорить он не мог, он готовил эти фразы с самого начала разговора, но теперь окончательно запутался в обрывках своих мыслей.
– Не суетись, Андрюх, – спокойно сказал Тоха, и Андрей уже не в первый раз удивился тому, как трезво и рассудительно говорит Антон, будто не стояла на столе пустая водочная бутылка. – Лучше, чем сейчас, ты меня никуда не пристроишь, лучше мне нигде не будет. Да и не должен ты мне ничего. Накормил-напоил славно – и на том спасибо.
Он тяжело, со второй попытки выбрался из глубокого кресла, и только по его неуверенным движениям стало видно, что он действительно здорово пьян.
Андрей тоже поднялся. Он вдруг понял, что когда упорно расспрашивал Тоху о его жизни, когда кратко рассказал о себе, когда говорил обо всем, кроме того главного, о чем нужно было говорить, на самом деле со страхом ждал именно этой минуты. Он должен был говорить о той ночи и, если не услышать прямо, то хотя бы почувствовать, что Тоха – его друг, с которым рос почти с пеленок, не винит его за тот толчок лестницы, что он забыл, простил, понял…
Они так и стояли над заставленным тарелками столом: один – чуть покачиваясь, глядя с терпеливым ожиданием, другой – бессмысленно блуждая взглядом по залу и машинально теребя в руке смятую салфетку.
– Знаешь, Тоха, – Андрей все-таки заставил себя посмотреть в глаза другу. – Тогда, ночью, все получилось так… я ведь залез почти, а они… в общем…
– Не надо, Андрюх, – перебил Антон. – Что случилось – то должно было случиться. Судьба сама делает выбор. И, знаешь, – он протянул Андрею руку для прощания, – я ведь тогда все равно бы не успел.
Он спустился по эскалатору, крепко держась за поручень, медленной шатающейся походкой побрел к выходу из аэровокзала, и его неказистая, чуть сгорбленная фигура быстро растворилась в бурлящем людском водовороте.
Фотография на обложке имеет открытую лицензию на использование (СС0):
https://www.piqsels.com/ru/public-domain-photo-oejvw
