Форд и шестёрка | страница 10



– Ничто не расскажет о тебе больше, чем твоя любовь, – бросила Маргарита Степановна снежной воде под своими ногами. – Это от одиночества сердце становится жёстким, как камень, и не остаётся ничего, кроме ненависти и желчи. Я сдалась, а ты не сдавайся, девчонка.

Лиза замерла, закрыла глаза и закусила губу, чтобы не разрыдаться. Покрепче вцепилась в руль, что запястья побелели от напряжения. Повернула ключ зажигания, выжала сцепление. Машина тронулась с места, и Маргарита Степановна радостно хлопнула по панели.

– Едем?

– Едем, – ответила Лиза.

«Я сдался, а ты не сдавайся», – сказал ей отец в свой последний вечер, и его бледная рука, почти не отличимая по цвету от больничной простыни, легла на ладонь дочери. Кончики пальцев дрогнули. Лиза только училась быть счастливой, но любовь больше никто не сможет у неё отнять. Никогда.

Машина отъехала от поликлиники, и на снегу так и остались стоять металлические ходунки, которые Маргарита Степановна проводила дерзким взглядом. «Помалкивайте, здесь дела поважнее».


Школа, построенная по принципу замкнутого квадрата с двором-колодцем посередине, появилась на углу улицы, и обе женщины в салоне маленького неуклюжего форда подались вперёд. Они обе отметили новый выкрашенный забор, снег, аккуратно разложенный небольшими кучками на клумбах, и растрёпанные флаги, так и торчащие над пристроенным крыльцом.

Сердце в груди заходило ходуном, и Лиза остановила машину на парковке для родителей учеников.

– Каникулы, – вдруг сказала Маргарита Степановна и расстегнула ремень безопасности. – Можешь парковаться. Ты же думаешь о том, не помешает ли кому-нибудь твой захудалый форд, я правильно понимаю?

Лиза удивлённо посмотрела на пожилую женщину.

– Не помешает, – ободряюще добавила она. – Выходим.

Маргарита Степановна уже взялась за ручку, чтобы открыть дверь, когда девушка вдруг резко схватила её за рукав. Женщина хотела возмутиться, напомнить, что человека с больным сердцем нельзя так пугать, но, увидев бледное лицо Лизы, снова передумала.

– Что? – лишь тихо, почти невозмущённо, спросила она.

– Подождём.

Маргарита Степановна покорно кивнула и, вытащив из кармана куртки свою карточку из поликлиники, принялась изучать закорючки, которые написал ей очередной терапевт.

– Тьфу ты, ничего не разберёшь, – бормотала она, пока Лиза неподвижным взглядом следила за старой шестёркой, которая как нарочно начала парковаться рядом с их фордом, в десяти сантиметрах от Лизы.