«В ИЮНЕ»
Хороший день. В такой день не хочется торопиться. Хочется сидеть на лавочке в своем тихом дворике, смотреть на листву, слушать гомон городских воробьев и следить за облаками, которые проплывают в раме крыш, легкой улыбкой кивать старожилам, проходящим мимо с неполными сумками из магазина. И внезапный полосатый и прыгающий мяч закатится под лавочку, и молодая мамаша, извиняясь, вприсядку будет выковыривать непослушную сферу. А потом нарочито строго в полголоса отчитает белокурую бестию 2 лет от роду, в жёлтом вельветовом комбинезоне, на коленках которого размазан одуванчик. Где-то хлопнет окно, и кого-то позовут обедать, гремя невидимыми тарелками. По двору, шелестя струями, проедет пузатая поливалка – владелица собственной маленькой радуги. Неизвестно откуда прилетит запах свежего хлеба (он всегда какой-то детский, это запах). И на миг покажется, что вот-вот из-за того куста сирени, что заполз за решетчатый забор, выскочит девчушка в цветастой курточке и побежит куда-то вприпрыжечку, взрослея на ходу. Что ее ждёт? Тверская и Тишинка, Динамо и Чистые пруды. Люди, которые станут роднее и дальше звёзд. И книги, много книг. И мысли, и чувства…
Дома становятся ниже, и уже не заслоняют небосклон. Как же прекрасен сияющий ультрамарин, как много в нем надежды и веры, и любви…
«№019»
Это был необыкновенный год. Это был самый необыкновенный год. Год, когда я изменился.
Это был год сомнений и чудес. Это был год отчаянья и фейерверков. Дни тянулись и дни летели, сутки не перетекали друг в друга, а одинокими метеорами медленно опадали в вакууме времени…
Были сошедшие с ума вечера и невероятно блестящие утра. И комета озаряла эти багряные небеса. Ни один астроном в высоком звездном колпаке не сумел предсказать её появление, устало щурясь в свой телескоп. Ни один астролог в бархатном халате не смог вычислить её, колдуя над линиями и вероятностями. Эта небесная гостья просто не умещается в разуме, она просто не умещается в воображении. Это глубины под водой, это сверкающая алмазами вершина за облаками. Лишь звёзды могут с ней перешептываться. И то, если вдруг ей станет любопытно их послушать. Мне пришлось сбросить в море все свои украшения и доспехи, и отчаянно беззащитным подняться на обгорающих крыльях в ту темную синеву, чтобы выкрикнуть запрещённое имя, замереть на мгновенье, озарённый невиданным мерцанием, и заваливаясь на спину, неотвратимо соскользнуть в пике. Но это того стоило.
