– П… просто понимаешь, я не хочу одна остаться… Я… я…
– Сашуль, не останешься, поверь мне. Давай успокаивайся.
– Хорошо… – Саша шмыгала носом на другом конце провода. – Давай увидимся завтра? – добавила она спустя небольшую паузу.
– Конечно, давай. Можем развеяться, на стадион сходить побегать. Давай?
– Хорошо, давай.
– Ну все, завтра наберу тебе. Все хорошо будет, – подбодрил ее Женя.
Женя вернулся в комнату.
– Что там? – спросил Макс.
– Да так, ничего, – отмахнулся Женя.
Ему было немного неприятно оттого, что эта новость, от которой минуту назад у него по спине бежали мурашки, спустя пару минут не вызывала у него ни горя, ни каких-либо переживаний. Скорее какой-то дискомфорт, но не более.
– …Вот просто этого не понимаю никак. А ты?.. – голос Макса как будто доносился из колодца.
Женя поднял голову.
– Ты говорил что-то?
– Это ведь даже не болезнь, – продолжал Макс – уже скорее сам с собой, нежели с Женей. – Мне иногда кажется, что это природой задумано. Ну сам посмотри – это как программа самоуничтожения. Как будто природа нас терпит, но перейди мы черту, она, как по щелчку, запустит таймер, и нас собственный организм убьет. И потом…
Что будет, по его мнению, потом, Макс не договорил, по-видимому, его воспаленный и чувствительный от травки разум еще обмозговывал все возможные варианты.
– Блин, я вот не знаю, – сказал Женя. – Что бы вот я бы сделал или ты, например. Если бы тебя перед фактом поставили, что скоро ты это… Ну, все, как говорится? – с этими словами Женя показал пальцем в потолок.
Макс, задумчиво проследив за направлением пальца, посмотрел наверх.
– Я бы… Ну это… Как в фильме этом, «Достучаться до небес»…
– Пошел бы банк ограбил и маме кабриолет купил? – усмехнулся Женя.
– Ну… че-нибудь такое сделал, – согласно кивнул Макс, не почувствовав иронии. – Мне бы там уже все равно пофигу стало.
– Да ничего бы не сделал ты. И я бы не сделал. Это только так кажется. – Женя отхлебнул из бутылки. – Ничего бы мы не сделали, Макс, – повторил он. – Заняли бы наши семьи денег на химиотерапию, отправили бы нас в Москву. Прошли бы мы ее. Врачи бы вокруг нас бегали, улыбались, статистику положительную приводили. Истории выдуманных ремиссий рассказывали. А через месяц под дружный родительский рев руками бы развели. И мы потом, лысые и похудевшие, у себя в комнате набухались бы и сдохли. Вот и все твое «Достучаться до небес».
– Я бы посмотрел на тебя лет через 40, – хмыкнул Макс. – Ты, наверное, самым поганым и ворчливым дедом в своем дворе будешь. Перед твоим лицом все ЖЭКи и почты будут табличку вешать «Перерыв».
