Конечно – их тридцать голов, да здоровые такие вымахали за пять месяцев! Покормили их еще пару дней рубленой крапивой и забили. Продавать было себе в убыток. Да и где, кому? Закатали в собственном соку и год питались.
Родители Ани перед смертью успели приватизировать квартиру. Мы хотели ее детям оставить, а потом на семейном совете решили продать и купить пекарню. Наняли мастера и всей семьей ему помогали выпекать хлеб. Здесь же из окна и продавали. Дело пошло. Наняли рабочих, потом запустили три смены, поднялись и купили большую квартиру в центре.
Примечательно, что мы были еще в процессе оформления и, кроме районной администрации, никто об этом не знал. Тем не менее к нам домой пришли бандиты и потребовали плату за «крышу».
– И что, вы безропотно стали платить? – возмутился Глеб.
– Послушай, ты спрашиваешь так, будто жил в это время в другой стране! Как будто не видел ежедневно пылающие ларьки. Методы, применяемые к тем, кто пытался сопротивляться, были изуверские: сначала жестоко избивали, потом жгли, затем либо насиловали кого-то из членов семьи, либо сажали на иглу, а если все это не помогало – убивали.
– А что, власти не могли справиться или была другая причина? – поинтересовался Семен.
– Во-первых, они сами были в доле: они же и наводили бандитов. Во-вторых, с запуганных людей проще брать взятки. Мы платили налоги, ровно столько же брали бандиты, и столько же уходило на взятки. Однако и это власть имущих не устраивало. Рвите меня на куски, но я не отрекусь от мысли, что кризис девяносто восьмого года создали искусственно. Вспомните: страна стала подниматься, в магазинах появились товары, причем немало произведенных здесь, в России. Но для чиновника, как и для госбюджета, импортировать в десятки раз выгоднее, чем производить самим. Цены стали доступными, все определенно начали жить лучше. У людей появилось достоинство. Лично я испытывал это чувство не как профессор, а как булочник. Мебельщики, колбасники, чулочники почувствовали, что они могут. И власти испугались. Им нужна была толпа баранов не просто блеющих, а блеющих в одной тональности, чтобы не раздражало. Думающие инициативные люди – величайшая опасность для бюрократа! Экономически независимым и свободно мыслящим трудно навязать чужую волю, им не прикажешь, не вынудишь за продуктовый пакет голосовать за «кого надо».
Притом и весь так называемый враждебный мир был заинтересован в развитии среднего бизнеса. Сколько денег растворилось на просторах нашей необъятной родины? А я скажу: девять миллиардов, направленных американцами для недопущения кризиса. Ведь до сих пор концов не нашли. Безусловно, влиять на пару десятков олигархов легче, чем на десятки тысяч самодостаточных производителей, смертельно опасных для чиновников.
