– А еще?…
– Чтобы ты ласкала им свою горячую нежную раздвоенную смуглянку.
– Как хорошо-о… – Ее вишневые глаза расширились и лучатся влажным огнем. – А еще!…
– Чтобы ты вкладывала его в свою упругую тайную дырочку в самом низу твоей заветной теплой щелочки между ног…
– А еще? – шепчет и велит она.
– Чтобы ты натягивала на него свою красавицу узкую горячую пизду… до конца, до самого донышка, и чувствовала его весь. – Чех бледен, на шее бьется жилка.
– А еще он зачем? – умирает она…
– Чтобы им с тобой ебаться! – в отчаянье и восторге освобождает он из себя.
Маша неслышно вздыхает с неуловимой счастливой улыбкой в уголках рта, глаза прикрываются, она почти в оргазме, бедра движутся конвульсивными толчками.
– За то, что вы такие хорошие мальчики, я вам сейчас все покажу… – Она справляется с собой, усилием подавляя нарастающее возбуждение, и откидывается к спинке кровати, широко распахнув колени, устроив лодыжки по краям постели.
Глаза Чеха выкатываются, мы тянем головы. Ладонями Маша гладит и стискивает свой вороной, мягкий, обильный пах. С женским имуществом у нее и там все очень в порядке. Средним пальцем водит вкруговую по краешкам смуглых губ, ее ночная бабочка, кофейная лилия, раскрылась полностью, блестит любовной росой, она аккуратно раскладывает вылезшие лепестки в стороны, как раздвоенный прожилкой лист.
– Вот это мой лобок… мяконький, выпуклый, мохнатый, хороший, большой… – Она мнет его, прижимает, теребит. – А вот это мои большие половые губы, они заросли черными курчавыми волосками, густыми, плотные, полные, такие толстенькие складочки, это они так туго заполняют трусики между ног… – Она зажимает их пальцами, тянет, подергивает, пошлепывает по своей остро-овальной лодочке ладошкой. – А вот это мои маленькие губки, мои лепесточки, мои нимфочки… – растягивает их в стороны, поглаживает, расправляя, и снова водит кончиком пальца по краям, как по венчику бокала, который сейчас зазвучит под скользящим прикосновением. – 0-ох… если еще немножко, я сейчас кончу… хватит… А вот это, где они сходятся в верхнем уголке, это мой клитор, – осторожно трогает: – ах-х… он стоит… потому что я вам его показываю… потому что я его ласкаю… ах-х!… потому что я хочу ебаться… вот какой он у меня большой, почти три сантиметра, стоит, упругий, горячий, тверденький… он у меня для того, чтобы его дрочить… тихонько, нежно, вот так… а-ах!
Она сжимает зубы и дышит часто, левая рука колышет и щупает большие груди, теребит и крутит виноградины сосков, правая движется плавно и безостановочно в выставленном бутоне в черной заросли между сливочных бедер:
